Любовь не продаётся - стр. 3
Миша вбежал на кухню.
— Смотри, мамочка, что Женя принесла, — он помахал веточками, отчего пол усеяли опавшие сиреневые цветки.
— Мишка! — прикрикнула мама, — не мусори! — вытерла руки о фартук, резко вырвала ветки из маленьких рук и бросила на стол.
Нижняя губа Миши задрожала, и он с обидой посмотрел на мать. Он ещё не понимал, что мама устала, что думала о том, как нас прокормить, на что одевать. Хотя я всячески старалась помогать, с юных лет у меня было стойкое чувство, что я всё время была кому-то что-то должна. А по сути, положа руку на сердце, должна была лишь этому маленькому ребёнку, который с уходом отца в какой-то степени осиротел. Мать все чаще срывалась на нем, как будто он был виноват во всех ее бедах. Но как мама не понимала, что Мишка и был тем маленьким оазисом среди всей этой внезапно раскинувшейся пустыни безнадежности в нашей жизни. Да и Бог с ним, с этим отцом, ушел — и скатертью дорога.
Шумно выдохнула и встала, достала стеклянную банку в одном из шкафчиков, налила воды и поставила яркие веточки в воду.
— Сейчас уберу, — бросила через плечо матери, взяла в одну руку ладошку Миши, другой прижала банку к себе, и повела брата в свою комнату. — Цветочки быстро осыпаются, если их не поставить в воду, — спокойно объяснила я, все ещё злясь на мать.
Миша ещё совсем ребёнок, и срывать на нем свою беспомощность жестоко.
— Посиди здесь, я пойду, соберу опавшие листочки и вернусь, — поцеловала в пухлую щечку и ушла.
Мать по-прежнему находилась на кухне. Я же молча собрала все с пола, выбросила в мусорное ведро, что стояло под раковиной.
— Я скоро на смену, Мишка на тебе, — мать стояла ко мне спиной.
— Хорошо, — отозвалась я.
— Буду дома в девять, приготовь что-нибудь на ужин и покорми брата.
Я и так знала все эти прописные истины. Сейчас сама перекушу что-нибудь и засяду за учебники, затем покормлю Мишу и вечером возьму его на тренировку, к девяти вернёмся. С Мишей у нас был уговор, что он не говорит маме, как мы проводим вечер. Обычно я отвечаю, что гуляем, а на деле... Это оставалось нашей маленькой тайной, потому как мама подняла бы скандал. Она всегда была против моего увлечения танцами, считала это чепухой и пустой тратой времени.
— Ты сегодня тоже в смену? — спросила она.
— Да, — протянула я, ощущая стыд, что снова скрывала правду.
Не помню уж, как пришла в голову эта идея, но матери сказала, что подрабатываю официанткой в одной из кафешек в центре города. Ну, а что? Возраст совершеннолетний, вечера свободны. Деньги с чаевых приношу стабильно. Мать поверила, а я была рада, что она не знала об истинном месте работы.
Но жизнь иной раз сама диктует свои правила. В моем случае — я рано повзрослела и увидела ее обратную сторону. Отчасти причиной тому стал поступок отца. Безденежье подлило масла в огонь, а наивные и детские глаза моего брата, измученная мать и желание выглядеть не хуже своих сверстниц и одногруппниц, толкнули меня на отчаянный шаг. Дело случая, но я считала эту работу своим везением. А Эндара, который появился на жизненном пути и вошел в мое положение, своим спасителем.
Вечером мы созвонились с Ларой. Оторвавшись от учебников, я на скорую руку сварила макароны, посыпала их сахаром, мы перекусили с Мишей, и я, прихватив сумку и братца, выбежала из дома.