Любовь (не) предлагать, или Сделка с подвохом - стр. 18
Его спокойный, но острый взгляд был направлен на притихших и побледневших судей.
Плотно сжатые губы являли собой явный признак недовольства.
— Что это значит? — переспросил он с сухой издевкой.
Потом отлепился от стены, щёлкнул длинными сильными пальцами и в его руке появился свёрнутый в трубочку, перевязанный лентой и запечатанный сургучом, коричневый документ.
Мужчина отправил документ в полёт прямиком на стол перед судьями.
— Согласно документу, подписанному императором, госпожа Нуар освобождается от любой ответственности и переходит под мою личную опеку. Можете ознакомиться с содержимым. Если возникнут вопросы – адресуйте их императору.
«Бульдог» сломал печать, стянул ленту и дрожащими пальцами развернул документ. Пробежался взглядом по тексту и натуральным образом закряхтел, схватился за воротник, который вдруг стал ему тесен, а потом и вовсе отправился в обморок – с жутким грохотом сверзился с кресла, только ноги сверкнули, и никто не побежал ему помогать.
Второй судья взял документ двумя пальцами, точно это была гадюка, тоже прочитал и нервно сглотнув, замахал приставам со словами:
— Немедленно освободить! Кандалы снять! И кыш все отсюда! Кыш! Заседание закрыто!
Стукнул молотком и бегом-бегом помчался прочь через запасной ход, навсегда позабыв о своём коллеге.
Народ, сидевший всё это время тише воды, ниже травы, так и остался притихшим. Лишь взирал на моё освобождение круглыми глазами.
Я не сдержалась и просияла, адресовав победную улыбку палачам, когда мои руки вновь оказались свободными от противных кандалов и цепей, показала всем совсем некультурный жест. Интересно, средний палец здесь тоже что-то да значит?
Доковыляла до спасителя, схватила его за руку, затрясла и простуженным голосом затараторила:
— Я вам очень-очень благодарна! Вы не представляете, что произошло на само деле! Я вам всё-всё расскажу!
Мужчина выдернул из моих ладошек свою руку и абсолютно равнодушным, но приказным тоном бросил:
— Следуй за мной.
Шмыгая носом и вытирая сопли рукавом (простите, ни платков, ни капель от насморка у меня нет), я улыбалась во все тридцать два зуба, ощущая себя так, будто выиграла в лотерею.
Когда мы оказались снаружи зала заседания, там сразу грянул грохот – народ заголосил, бурно обсуждая произошедшее событие.
Наверное, на всю жизнь хватит им сплетен об Эвелине Нуар.
— Ты уже не в кандалах, — вдруг заговорил мой спаситель. — Излечи себя. Слушать твоё шмыганье и горячее дыхание нет никакого желания.
Я даже с шага сбилась. Как он себе это представляет.
— Обеспечьте меня противовирусным, куриным бульоном, тёплой постелью и я за дней десять поправлюсь.
Мужчина не замедлив шаг, лишь бросил:
— Не смешно.
— Мне тоже, — сказала на полном серьёзе. — Мне кажется, к простуде, я скоро ещё цистит заполучу. Ноги-то босые…
* * *
Мои слова остались без внимания.
Хотелось много приятного сказать в адрес спасителя, но прикусила язык. Спасибо, что хоть от суда и казни избавил, а то терять голову как-то жалко, привыкла я к ней.