Любовь надо заслужить - стр. 24
– Я не уверена, будет ли девочка…
– Как?
– Я просила врача ничего мне не говорить. По моим ощущениям это девочка, и я называю ее Адой, но, возможно, будет мальчик. Видишь, я не такая прозрачная, как ты думаешь.
Луиджи смеется и шумно втягивает носом воздух.
– Разве это ложь? Это просто игра. А твой муж знает, что девочка под вопросом?
– Конечно. И мама с папой тоже. Но мы называем ее Адой, просто так, в шутку, ты прав. Мы и мальчику будем рады. Можно кое о чем тебя попросить?
– Безусловно.
– Сходишь со мной на кладбище к бабушке с дедушкой?
Луиджи останавливается, подходит совсем близко и застегивает мне верхнюю пуговицу пальто.
– Прямо сейчас?
– Да, сейчас.
– Хорошо.
Мы поворачиваем назад, теперь ветер дует нам в лицо, легкий морской бриз. Волны успокоились, море тихое, безмолвное. Чувствую, как налет соли слегка стягивает кожу. Сейчас удивительный свет, хоть солнце садится и не за морем.
Молча идем рядом, не касаясь друг друга. Иногда я нагибаюсь, чтобы поднять ракушку, а Луиджи – ветку. Сколько непарных башмаков, пляжных тапочек выбрасывает море! Пластмассовая кукольная нога, детский совок, стеклянная бутылка. Есть даже старый телевизор, опутанный водорослями, перевернутое сломанное кресло, большая щетка для волос, пластмассовая канистра, заполненная до половины какой-то мутной зеленой жидкостью. Чего только нет!
У пляжа “Якорь” мы поворачиваем и идем к поселку по своим следам на песке, ветер не успел их окончательно замести. Мне хочется подбежать к железным качелям, но мы идем на парковку, где стоит единственный автомобиль – малолитражка жены Луиджи.
Перед тем как сесть в машину снимаю пальто. Ощущаю на голой шее прохладу, порыв соленого ветра. Пристегиваться в машине становится все труднее.
– Что подумает твоя жена про песок?
– Моя жена – врач “скорой помощи”, она людей спасает, ей не до ковриков в машине, – отвечает Луиджи.
– У вас есть дети?
– Нет. Россана на десять лет меня старше. Мы пробовали. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь.
– О чем я думаю?
– О том, что этот тип ведет себя так, будто может легко заполучить любую, а в итоге берет в жены женщину старше себя, и к тому же бездетную.
– Ты никогда не видел Лео? Он тоже на десять лет старше меня и совсем не модельной внешности. Я не обращаю на это внимания и совсем так не думаю.
Говоря это, пытаюсь понять, не кривлю ли я душой. Нет, нисколько, и это правда.
– Россана – молодец, она очень добрая, помогает людям, – Луиджи шумно выдыхает воздух, – я влюбляюсь в таких самоотверженных женщин.
Его слова что-то во мне будоражат. Я тоже так думаю: любовь надо заслужить.
Но решаю промолчать.
Пора возвращаться в город.
Альма
Ааль-маа-Маа-йоо! Сегодня мне опять снилась мама.
В деревне мы с Майо весь день играли на улице, и мама звала нас к обеду, крича из окна: Ааль-маа-Маа-йоо! Ааль-маа-Маа-йоо!
Мы бежали домой вспотевшие, перепачканные, голодные. Наши коленки ободраны в кровь – мы часами гоняли на велосипеде вдоль плотины, воровали у крестьян фрукты, ловили скользких ужей, ящериц и сверчков.
Ааль-маа-Маа-йоо, мойте руки и за стол! Как давно я не слышала этих слов, как мне их не хватало!
В школе, когда подростки только выбирают для себя подпись, экспериментируют с инициалами и аббревиатурами, Майо придумал себе слово АЛЬМАИО, чтобы подписывать записки родителям и друзьям, но продержалось оно недолго.