Любовь на руинах - стр. 32
Только Ярослав... он не укладывался в круг моих представлений о современных мужчинах. Я мало его знала, но благородство и великодушие... их видно сразу. И сила. Маленькая девочка, еще живая, еще существующая, хоть и невидимая глазу, спрятавшаяся внутри меня, шептала тоненьким голоском: "И красота!!!" И как бы я не возражала ей, что это, как раз-таки неважно, понимала, что имеет значение, и важно, и нравится... очень нравится. Всё в нем: от высокого роста и размаха широких плеч, до красивых карих глаз с черными ресницами. И брови, и волосы... и пусть дреды... они в его случае совсем не признак нечистоплотности.
И плевать на все... даже на мои собственные прежние размышления и чувства. Просто я - живая! Просто я чувствовала! Просто я до безумия, до восторга хотела трогать, целовать этого мужчину. Только его. Вот такого - который одновременно грубый и заботливый, чужой и близкий, непривычный и нужный...
Села в бане на деревянную скамью и невидящим взглядом уставилась в угол маленького совершенно тёмного помещения, в котором хозяин непонятным мне образом как-то умудрялся ориентироваться. А потом смотрела на огонь в печке-буржуйке, слушала и не слышала то, что рассказывает мне старик. Я еще переживала этот поцелуй, я все еще обнимала Славу... И поняла, что меня о чем-то спрашивают только тогда, когда Иван остановился рядом.
- Что?
- Что делать с ней, доктор? Как помочь? Девчонка она совсем. А тут такое! Куда детей девать? Помоги, прошу тебя!
- Да что я-то могу?
Он уселся на лавку рядом со мной. Опустил большие ладони на колени. Помолчал. Потом резко встал и шагнул к двери. Так жаль его стало, что я, мысленно ругая себя на чем свет стоит, быстро, чтобы не передумать, сказала:
- Стой! Назад ехать будем, я ее попробую с собой забрать. У нас операционная есть. Если успеем только. И если раздобудем лекарств - у меня почти ничего не осталось.
- Правда? - он не верил, по голосу это было хорошо слышно. - Заберешь? А они? Они тебе разрешат?
- Не знаю. Вот с командиром поговорить нужно. Если он согласится, то никто возразить не посмеет.
- Я поговорю с ним?
- Сейчас это не имеет смысла. На обратном пути я постараюсь сама поговорить. А ты смотри за ней пока, чтобы тяжелого не поднимала, далеко не уходила, не нервничала, иначе вдруг начнется раньше времени.
- А если начнется, что мне делать тогда?
- Если начнется, молись, чтобы она сама справилась. По обстоятельствам смотри. Хрен его знает, что!
- Ладно. Спасибо тебе и на том. Уже хоть какая-то надежда. Слушай, ты мойся быстренько - вода вот тут в баке возле печи, она тёплая должна быть. Возле двери в ведре - холодная, вдруг разбавить нужно. А я тебе сейчас полотенце принесу и штаны свои с рубахой чистые. Если не побрезгуешь.
- Тащи. Я мигом.
Он шагнул за дверь. А я начала стремительно раздеваться, на ходу хватая большое корыто из нержавейки и ставя прямо на пол. Налила воды прямо ведром из бака. Разбавлять не пришлось - терпимо горячая. Жаль мыла нет! Но и так сойдёт. Только уселась туда и намочила голову, как в дверь сначала кто-то постучал, а потом, не дожидаясь ответа, вошёл.
И хоть я и понимала, что при таком минимальном освещении меня практически не видно, но прикрылась в воде руками и обернулась. Нет, ну это ни в какие рамки!