Любовь на острове - стр. 37
Перерыв закончился. Началась подготовка к ритуалу. Я смотрела из своего угла на «учителя». Он сегодня явно был не в своей тарелке, хмурился, словно прислушивался к чему-то. Агрессия кипела во мне, но внешне я закрыла глаза, как он просил, скрылась за спинами людей. Давно я так не злилась, хотя приехала всего лишь помолиться роду.
— Минутку. Мне надо сонастроиться.
Я хмыкнула словно злобный тролль.
Иди отлей и сонастройся
— Глубо…, — мужчина замок на полуслове. — Если кто не хочет участвовать, я никого не держу.
Он взял поющую чашу, неторопливо обвёл её по краю деревянной колотушкой. Чуть увеличил скорость, усилил давление. По храму пронёсся тягучий вибрирующий звук.
— Отпустите шум и суету мыслей, позвольте вашему подсознанию говорить с вами. Итак, глубокий вдох. И выдох. И ещё раз.
Именно так приходиться дышать, когда тебя опутывают верёвками и подтягивают под потолок из прочных деревянных каркасов, на которых закреплены десятки колец с карабинами – для шибари.
— Звук чаши очищает и успокаивает душу, наполняет её гармонией, подготавливает пространство для нашего ритуала, изменяет негативную энергию.
Скверно. Я привычно сдаюсь под напором доминации, расслабляюсь и дышу. Слова мастера пролетают мимо ушей, я погружаюсь в сессию, где на меня глазеют десятки зрителей. Они с любопытством вглядываются с моё лицо. Молодые, цветущие, яркие. В глазах ни тревоги, ни жалости. Они хотят знать, что я чувствую. Мне больно. Но приоткрытые губы, вздымающая грудь, глаза с поволокой транслируют моё экстатическое состояние.
Мы идём параллельным курсом. Мастер вещает про род, у меня кружится голова, я не в состоянии вникнуть в суть.
Резкий запах пота, чей-то прерывистый выдох и тихий шёпот за спиной.
— Никогда не прощу её за побои. Никогда.
Я постаралась вспомнить, кто сидел сзади. Женщина или девушка? Кажется, она плакала. Зачем же тогда пришла сюда? Я некрасиво сморщилась, постаралась подавить всхлип, слёзы намочили лицо. Спрашиваешь у матери, почему она это допустила, а в ответ. Не было этого и всё.
Странно, почему мне хочется сбежать? Я приехала сюда ради ритуала, но не хочу быть здесь. Пытаюсь проникнуться словами мастера, но не могу. Он говорит добрые мудрые слова о любви вкрадчивым, проникновенным голосом, я сопротивляюсь. Внутри стена.
У меня мамина стать, красивая фигура, симпатичное лицо. Он отца достались волосы и глаза. Мать поднимала меня одна, в ней много бульдожьей хватки и упорства. Правда, слаба на передок: покуражиться, выпить, гульнуть – всегда пожалуйста. А что? Имеет право одинокая женщина с ребёнком.
Когда-то я думала, что не буду, как мать цепляться за мужиков, а влетела в отношения похлеще, чем она. Моё отличие от неё не так уж и существенно. В моём характере и внешности много от родителей. Думаю, от отца мне достались бойцовские качества. Ребёнком я смогла найти средства и мужество противостоять «пожарнику» в его поползновениях.
Мои родители – неидеальны. Отец уехал, забыв о моём существовании. Мать закрывала глаза на мою небезопасность. Ни то, ни другое не делает им чести, я признаю их несовершенства, признаю и принимаю их. Не знаю, это ли прощение, но мне становится легче.
Родители дали мне гены, я с этим набором живу, развиваюсь, строю отношения, становлюсь личностью, как и все мои колена рода. Я не отвергаю свои гены, но отличаюсь от родителей, в этом моя ценность. Быть непохожей на них – это нормально.