Любовь на острове - стр. 23

Тахта вызывала во мне стойкое отвращение и страх. Я и так была слишком чувствительным ребёнком, а мне приходилось спать отдельно от матери и каждый раз ложится как в гробик на эту горбатую чёрную тахту. Не знаю, с того времени или нет, но у меня появились панические мысли по поводу того, как меня закопают глубоко в землю.

Наверное, после этой тахты я могла бы сочинять детские ужастики про гроб и чёрную руку, появляющуюся из недр этого монстра.

Я вдруг поняла, откуда растут ноги моей нелюбви к черному или коричневому постельному белью, которое предпочитал Егор. Я выбирала хотя бы серый цвет, изо всех сил сопротивляясь его мнению.

Не так давно я думала, что осталась с сохранной психикой, смогла выйти из детской травмы. Только с какого перепуга в памяти всплыла чёрная тахта?

Когда я попыталась встать с кровати, закружилась голова, под веками появились треугольники, ромбы, меняющиеся симметричные узоры, как в игрушке калейдоскопе. Я плюхнулась обратно, закрыла глаза и незаметно уснула.

Если бы не настойчивость Иры, я бы ни за что не пошла на вечеринку. Ночной живительный воздух с привкусом соли, свежий морской бриз, приятная дружеская атмосфера расслабила нервные узлы. Меня словно вынули из пелёнок, прежде туго спеленавших моё тело.

Играла музыка, малочисленная публика, ещё толком не подогретая алкоголем, лениво двигалась под электронный бит. Я стояла спиной к веселящейся толпе около перил на широком, украшенном огоньками пирсе. Билеты на вечеринку вручил Денис, облачившийся в новую пёструю рубаху. Ира с подружкой Олей обсуждали кого-то из присутствующих: незнакомых и неинтересных мне людей.

— Девчура норм, а он бе-е, взгляд какой-то напряжённый.

— Не скажи, чувак вполне симпатичный, а она – выдерга.

Любимое занятие дам без кавалеров – глазеть по сторонам и обсуждать ярких персонажей вечеринок. Я пришла гораздо позже восьми, думала вообще пропустить сие мероприятие. Энергии ноль, желания двигаться – тоже. В чёрных палаццо и чёрном топе я мечтала слиться с толпой, поэтому стояла спиной и вполуха слушала трёп подружек.

Открытая, смешливая и острая на язык Оля оказалась компанейской девчонкой – такие мне нравились. Сама я по привычке, когда это требовали обстоятельства, могла только «казаться», играть, на самом деле являясь довольно закомплексованной особой. Со мной было удобно, я умела угадывать настроение, подстраиваться, «казаться» лёгкой. Это требовало неимоверного напряжения, которое я недавно внезапно осознала. Попробуй постоянно скакать и веселиться, когда внутри почти постоянно идёт дождь.

— Она не блогерша?— Ира продолжала наблюдать за парой. — Тебе её лицо не знакомо?

— Я же на Лембонгане жила, здесь недавно. Эту публику мало знаю.

— Ой, посмотри, обнимается с ди-джеем, что-то говорит ему. А её мужик прям пылает.

— Ага, пылает, скоро взглядом подожжёт.

Меня, наконец, заинтересовала пара, которую обсуждали девчонки. Я повернулась, чтобы их рассмотреть. Мужчина был лет за сорок, высокий, круглолицый с колючими глазами из-под чёрных бровей. Широкие плечи, напряжённая спина, руки, перевитые венами, вызвали смутное беспокойство. Рядом с тонкой, высокой девушкой в белом кружевном просвечивающемся платье он казался тяжёлым шкафом, давил своей энергетикой. Именинница уже подшофе, не замечая скованных движений партнёра, закинула ему руки на плечи, сияя манящей улыбкой.