Любовь моя - стр. 95
Она не знала о тяжелой многолетней, мучительной болезни Инны и воспринимала ее высказывания, как пустозвонство, как желание «выставляться» перед подругами.
– Лена, а как ты определяешь качество книги, которая произвела на тебя сильное впечатление? – Это Инна спросила.
«Раскручивает нас на очередной бестолковый диспут», – молча, надменно повела плечами Жанна.
– Через некоторое время я еще раз должна ее перечитать. Если уровень впечатления не снизился, значит, с моей точки зрения, – это шедевр. И с произведениями музыкантов и художников я так же поступаю. Это для меня важно, потому что иногда умный оригинальный сюжет оказывает на меня столь сильное впечатление, что мои эмоции от него начинают преобладать над впечатлением от качества мелодии или изображения, и я могу быть необъективной. В моей голове часто выстраивается собственное видение сюжета, которое накладывается на авторское, и частично или полностью его перекрывает, а то и отрицает. И тогда я воспринимаю свое воображаемое, как истинное, полученное от изучаемого объекта. А специалисты и опытные редакторы, прочитав одну-две страницы прозы, сразу могут сказать, чего стоит то или иное произведение, живой текст или мертвый. Они, как хорошие музыканты с первой ноты чувствуют фальшь.
– А как ты узнаешь, что…
– Ты не находишь, что слишком поздно для дебатов? Конечно, в праздник мы не обязаны выполнять установленный в Кириной семье распорядок, но завтра нам всем предстоит радостный, но, тем не менее, нелегкий день, – шепнула Лена на ухо подруге, которая, как ей показалась, снова готова была «броситься в бой». – Смотри, девчонки уже лежат спокойно, как легкие морские волны в тихую погоду.
Обе женщины как по команде прикрыли глаза.
Но недолго они притворялись спящими. Грохот в квартире над ними заставил всех вздрогнуть и подскочить. Кира приоткрыла дверь в зал и спросила:
– Вас разбудили мои беспокойные соседи или вы еще не укладывались?
– Спокойной ночи нам никто не пожелал, – пошутила Инна.
– Соседи только что пожелали, – поддержала шутку Кира. – Не пугайтесь. Это их обычное поведение. Спите.
Она тихо прикрыла дверь и на цыпочках – видно по привычке – прошла к себе в спальню.
Конечно же, никто сразу не уснул. И тихая беседа возобновилась.
– Писательское сообщество не заповедник единомышленников. Каждый волен по-своему выражать свою позицию и взгляды. А если все в одну дуду, то это как-то сомнительно, – тихим шепотом нарушила тишину Жанна. Свои слова она предназначала Ане.
– Ты права. Можно и нужно писать о чем угодно и как угодно, главное – делать это убедительно и никому не подражая, – поддержала ее Аня. – В Ритиной прозе не чувствуется заданности, умозрительности, она в ней проста и естественна. У Риты абсолютный слух на правду. Для нее она – основа, база мастерства писателя.
– Можно подумать, что мы сами не знаем, с какого боку нам подходить к проблемам своей жизни. Только у писателей особая ясность и точность мыслей и оригинальное звучание слова? – недовольно забурчала Инна. – Вот зачем Рита пишет? Писательство – способ ее существования? Она живет в двух реалиях: в своей жизни и в жизни своих героев? Если не пишет, то на нее накатывает ужас? Она отравлена ядом сочинительства и без этого уже не способна жить?