Любовь моя - стр. 70
– Очень человечные книги. До слез меня трогают. Рита каким-то неведомым мне способом изгоняет из своей души боль и переносит в свои рассказы.
Но Инна и тут взяла ситуацию в свои руки.
– Какое неумеренное восхваление! Хотя… комплиментов не бывает много. – Она скроила противную едкую гримасу. – Слезы – не показатель. Предпочитаю восхищение. Оно продиктовано не столь сомнительными проявлениями нервной системы. От сериалов ты тоже плачешь. Ты всегда тяготела к трагическим героям, поэтому тебе по душе эти женские воззвания к мужчинам о мире в семьях. Нет, я понимаю, что это лишь одна из линий Ритиного творчества…
Но я всегда любила истории, написанные в самых возвышенных выражениях и со счастливым концом, где не проглатывают несчастья и оскорбления с молчаливым достоинством, где не гордятся преодолением примитивных трудностей. Обожаю читать и переживать чужую, пусть даже придуманную, яркую любовь как свою собственную. Люблю, чтобы был обвал восторгов и страстей. Читая, мы ищем эмоции. Я из них создаю в себе страну счастья, а в ней возникают минуты вдохновения и полета, рождаются всплески долго незатухающего интереса к жизни. Аня, советую тебе поискать другие «показатели» достоинств Ритиных героев. Допустим патриотизм. Тебе это ближе и понятней.
– Снова издеваешься? Да, я считаю, что талант должен прославлять свое отечество и его людей, иначе он может сослужить и писателю, и человечеству плохую службу.
– Конечно, какие же положительные герои без традиционного букета! Нет, Анюта, ты лучше ежедневно изучай «Черную курицу» Антона Погорельского. Не затягивай с этим. Полезно. Мало еще слез пролила, читая ее своим подопечным?
– Аня, не казнись. Это же Инна с ее… заскоками. Ты же ее знаешь, – по-матерински мягко посоветовала Жанна, заметив побледневшее Анино лицо.
Лена вышла из сонной задумчивости. Пожалуй, она успела неплохо вздремнуть. Аня говорила:
– …Видно ты не читала рассказ Риты о девочке, душа которой отзывалась на разные сложные события жизни неодинаковыми по глубине и осознанности стихами. Иначе проследила бы трансформацию героини, почувствовала бы слова исполненные благодати и многое поняла в Ритиных произведениях.
– Ну как же, Рита – наше национальное достояние! – не смолчала Инна.
– Я читала, что без ярких противоречивых ситуаций не бывает стоящих произведений. Как она создает их в своих романах? – задала вопрос Аня.
– Зачем Рите придумывать противоречия? – удивилась Инна. – В нашей жизни они на каждом шагу.
– Мне очень понравилось то место в последней книге, где у нее как бы сюжет в сюжете. Там она вступает в диалог с самой собой. Не избитый ход, правда?
– Железобетонно! Ее фирменный, – подтвердила Инна и добавила:
– Лена, ты тоже работаешь в этом поле. Но ты пошла дальше. У тебя я наблюдаю стереоэффект. Он образуется из диалогов героев друг с другом, с предполагаемым автором и с их собственными внутренними «я».
– И все же дневники Риты – самое сильное в ее прозе. В них есть моменты опережающего отражения действительности. Там есть ядовитые вещи и даже… принижающие кое-кого, – снова подключилась к разговору Аня.
– Они не для печати писаны, – сказала Лена и унеслась мыслями слишком далеко, чтобы слышать, о чем рассуждали ее подруги. Последнее, что дошло до ее сознания, были слова Жанны: