Любовь Митчелла - стр. 22

Я аккуратно коснулся рук Эйдена.

– Пожалуйста, прости, – виновато начал я, – но мне нужно задать тебе несколько вопросов о случившемся.

– Это твоя работа. – выдохнул Фрост. – Не извиняйся.

– Откуда появились пирожные? – спросил я, машинально сжав пальцы Эйдена.

– Я встретил по дороге в церковь одну из прихожанок. – признался он. – У неё были коробки, я просто помог отнести их в церковь. Полли Ксавье работает в той кондитерской, куда я…

– Куда ты никогда не заходишь, я знаю. – перебил я. – «Воскресенье».

– Да. – понуро опустив голову, подтвердил Фрост. – Я ведь их не ел, знаешь? – едва сдерживая эмоции, произнёс он и поднял на меня глаза. – Я не ел их, потому что от них пахнет орехами! – священник едва слышно всхлипнул и тут же вытер глаза рукавом сутаны. – Полли тоже их ела. – он закусил нижнюю губу до крови. – Ты ведь и сам понимаешь, это только добавляет мне вины в чужих глазах, верно?

Врать Эйдену или пытаться успокоить неправдой бессмысленно, поэтому мне остаётся лишь утвердительно кивать.

По словам Эйдена, Полли Ксавье всегда носит перчатки из-за мизофобии[1], поэтому её отпечатки вряд ли удастся найти на коробках с пирожными. Есть она также предпочитает, не снимая перчаток. О фобии миссис Ксавье мало кто догадывается: чтобы не привлекать излишнего внимания и избегать неудобных вопросов, она носит поверх белых медицинских перчаток тонкие из чёрного кружева.

Несмотря на нервное состояние, я уже знаю, где и что мне нужно искать. Присутствие Тозера на месте преступления даёт один неплохой шанс уличить его в подтасовке улик. Ворсинки от кружева, тальк от медицинских перчаток всё равно должны остаться на коробке из кондитерской или, если повезёт, на самих пирожных.

Если же их там не окажется… Вот тут у Тозера начнутся настоящие проблемы – только он постоянно крутится возле «орудия убийства».

Я улыбнулся. Мысль о том, что я могу доказать невиновность Эйдена, даёт мне отличный стимул.

Мой взгляд блуждает по небольшой площади перед церковью. Никого, кроме полицейских и раздражающего Тозера. Хотя… Подождите! Я заметил мужской силуэт около забора. Не только я увидел его, Эйден, не показывая вида, перевёл быстрый взгляд на неизвестного.

– Он нервничал на службе. – приглушённо сообщил священник. – А к концу службы вывернул на пол целую коробку пирожных с белым кремом.

– Почему?

– Кричал, что это добром не кончится. Утверждал, что живёт этот день уже в тридцать шестой раз, и сегодня все умрут, когда «он» явится. – грустно произнёс Фрост. – Стоило бы послушать его, да? – нервно усмехнулся он и стал беззвучно читать молитву.

Что за загадочный «он», и почему с его появлением все должны были умереть? Как один и тот же день можно прожить тридцать шесть раз? Откуда неизвестный псих знал об опасных пирожных? Что вообще это всё значит?

– Я не позволю опорочить твоё имя. – сказал я, наклонившись к Фросту. – Клянусь.

Я покинул салон полицейской машины и неспешно направился к церкви. Псих, что следит за нами, не уходит. Он только больше прячется в тени и присматривается ко мне, будто в первый раз видит. Довольно странно, если этот молодой человек проживает день в тридцать шестой раз. Помнит всё и всех, но не меня?

Мне известен запасный выход этой церкви. Пройду там, чтобы не спугнуть ценного свидетеля.