Любовь, любовь, любовь. О разных способах улучшения отношений, о приятии других и себя - стр. 24

– Мне казалось, что унижения, ведь я стыжусь его.

– Твое тело не говорит мне, что ты страдаешь травмой униженного. Кстати, когда ты перечитаешь книгу, ты увидишь, эта травма больше ассоциируется со всем, что связано с пятью органами чувств. Кроме того, в книге ясно сказано, что травмы отвергнутого и несправедливости вызваны родителем того же пола, что и ребенок. Вот почему я упомянула эти две травмы. Как ты считаешь, какая травма подходит тебе больше всего?

– Я чувствую себя отвергнутым своим сыном, когда он не желает слушать мои советы и когда я чувствую, что он не хочет быть таким, как я. Он не раз это повторял. Я думаю, несправедливо так поздно осознать, что профессия бухгалтера тебе не нравится. Он мог бы предложить мне частично компенсировать деньги, которые я потратил на его учебу – по-видимому, зря. Недавно он купил себе отличную машину, то есть с деньгами у него все в порядке. Кстати, мне кажется, они с женой живут не по средствам. Надеюсь, он хоть в долги не влез и мне не придется вытаскивать его из них. Об этом я уже молчу – хватит с меня его работы, которая меня не устраивает!

– Получается, Марио, настоящая проблема, над которой тебе нужно работать, не в том, что твой сын работает официантом, а не бухгалтером, а отверженность и несправедливость, которые ты ощущаешь. Помнишь, мы говорили, что, когда обвиняем кого-то в чем-то, этот человек нас обвиняет в том же самом? Значит, твой сын считает, что ты его отвергаешь и несправедлив к нему. Мало того, ты тоже обвинял своего отца в том, что тот отверг тебя и был к тебе несправедлив. Ты готов углубиться в эту тему?

– Я бы никогда не осмелился так разговаривать со своим отцом, как мой сын. К тому же, если бы я поступил с отцом, как поступил со мной Дэвид, я бы предложил вернуть ему хотя бы половину того, что он потратил на меня. Это было бы справедливо!

– Ты уверен, что никогда не считал своего отца несправедливым к тебе и никогда не чувствовал себя отвергнутым? Расскажи мне о своем отце. В анкете ты упоминаешь, что он умер, когда тебе было 14. Как он себя вел с тобой, особенно когда ты был подростком?

Марио колеблется. Видно, что он очень взволнован. Похоже, ему очень трудно говорить на эту тему. Около минуты он молчит, а затем садится на край стула, наклоняется вперед, упирается локтями в колени и начинает говорить, глядя в пол:

– Я никогда не любил об этом говорить. Для меня и для всей моей семьи это было сложное время. Вот это настоящая несправедливость! Мне казалось очень несправедливым, что он оставил мою мать одну с четырьмя детьми. Я был старший; когда он умер, мне было четырнадцать, а моей самой младшей сестре – шесть. Жизнь отца была застрахована, но матери все равно пришлось считать каждый грош, чтоб сводить концы с концами. В 17 лет мне пришлось прекратить учебу, чтобы помогать матери, и пойти на первую попавшуюся работу, лишь бы она приносила в дом деньги…

…Знаешь, кем я мечтал стать? Адвокатом! За год до смерти моего отца я поделился с ним этой мечтой, и он надо мной посмеялся: он буквально расхохотался. Это было так обидно, что я был готов накинуться на него.

– В этот момент ты чувствовал, что тебя отвергли?

– Ну конечно, я чувствовал себя отвергнутым! Он так прямо и сказал, мол, я вообразил из себя бог весть что, он считает меня зазнайкой, но я все равно не смогу учиться в школе так хорошо, чтобы метить так высоко. Потом он дал мне понять, что не потратит на это ни гроша, поскольку считает всех адвокатов жуликами. Больше я с ним никогда не говорил о своей мечте, но пообещал себе, что достигну этого несмотря ни на что…