Любовь литовской княжны - стр. 27
Ордынский царь натянул поводья возле входа, но первым спешился не он, а телохранитель с треххвостым бунчуком – два рыжих конских хвоста и один волчий. Спешился, ударил ратовищем в землю, замер. Следом соскочил и сам Тохтамыш, а за ним – татары из многолюдной свиты.
Василий, покинув стремя, привычно отпустил подпруги, огладил коня по шее, успокаивая и благодаря, взял под уздцы и медленно пошел вперед. Уставшего скакуна, известное дело, сперва обязательно выходить надобно, а уж потом поить и на выпас отпускать.
Однако уже через пару минут к княжичу подошел пожилой воин в ватном халате и лисьей, несмотря на жару, шапке, почтительно поклонился, приложив ладонь к груди, а затем уже забрал поводья. При всем том – не произнес ни слова. Вестимо – ни русского, ни арабского языка татарин не знал, а заговаривать с иноземцем на своем не стал и пытаться.
Княжич огляделся, направился к юрте, поклонившись у входа бунчуку, откинул полог. Прищурился, оказавшись с яркого света в душном полумраке.
– Вася, сюда! – взмахнул рукой Кепек, сидевший почти у очага.
Княжич пробрался к царевичам, опустился на ковер. Здесь стояло блюдо с порезанным мясом и – само собой – еще одно с арбузом.
– Ты же не погонщик худородный, княжич, чтобы в степи на попоне спать, – сказал царевич. – Ляжешь рядом с нами.
Наследник московского престола молча пожал плечами, выдернул нож и наколол себе кусок вареной убоины…
На рассвете путники перекусили холодным мясом и арбузами – а за пологом юрты их уже ждали оседланные скакуны. Осталось лишь подняться в стремя и дать шпоры.
День пути – и перед закатом они снова спешились возле уже поставленной юрты, внутри которой лежали ковры, горел огонь и ждала путников горячая говядина.
Сон под общей крышей, совместный завтрак – и оседланные лошади снаружи.
Еще день пути – юрта, мясо, сон… И новый рассвет с новым переходом…
На четвертый день ордынский царь, сблизившись с заложником, неожиданно спросил:
– Тебя что-то тревожит, княжич Василий?
– Нет-нет, государь, все в порядке, – уважительно поклонился паренек.
– Если желаешь чему-то научиться, княжич, надобно уметь задавать вопросы, – приободрил его Тохтамыш. – Разве не за этим ты отправился в наш поход?
– Если мы в походе, государь, то где армия? – все же не сдержал удивления московский заложник. – Все знают об огромной армии Орды, исчисляющейся многими тысячами всадников! И где же она? Я не вижу окрест даже пяти сотен! Да мой отец легко соберет многократно большую дружину!
– А что ты скажешь, княже, коли узнаешь, что наша армия исчисляет девяносто сотен воинов? – без тени гнева ответил Тохтамыш. – Только воинов! Не считая слуг и всякого рода прилипал, вроде мелких торговцев и гулящих девиц.
– Но где же они тогда? – Василий снова обвел взглядом полупустую степь.
– А если подумать, недовольное чадо? – подмигнул ему царь великой Орды, вскинул руку и поманил пальцем сыновей: – Джелал, Керим, Кепек, Кадыр… Подъезжайте ближе, вам тоже будет полезно сие услышать. Итак, Джелал, где наша армия?
– Вокруг, – пожал плечами его старший наследник и пояснил: – Девять тысяч воинов – это двадцать тысяч коней и примерно пять тысяч возков с припасами и снаряжением. Каждый возок – это еще две лошади. Коли собрать их всех вместе, лошади за час сожрут всю траву и осушат все водопои, а потом просто сдохнут от жажды и бескормицы. Люди же ослабеют и станут бесполезны для похода. Их без труда перебьет любая шайка.