Любовь к наследству прилагается - стр. 3
Перевожу взгляд на девушку, понимая, что от той невзрачной серой мышки почти ничего не осталось. Разве что характер.
Не была бы Люба такой стервой, определенно подкатил бы к ней вот такой. Стройная шатенка с шикарной гривой волос и пухлыми розовыми губами, которым нашлось бы много применений. Огромные глаза, ямочки на щеках и лисья улыбка. Но внешний вид милой дамочки обманчив, потому что в душе она ведьма. Самая настоящая ведьма. Такой дорогу лучше не переходить, и вообще, что-то подсказывает мне, что родиться она должна была мужиком. Настоящим диктатором с грозной внешностью, а не девушкой среднего роста, с выдающимися формами бюста.
– Ну чего таращишься? Идем, три минуты осталось.
Ах да, а ещё она помешана на пунктуальности. В офисе даже ходили слухи, что она продинамила кого-то из чешских партеров, потому что тот опоздал на свидание. Могу поспорить, она до конца жизни будет незамужней бездетной девой, отпугивающей всех вокруг своими уничтожающими взглядами.
Громко хлопаю дверцей машины и иду туда, где свершится моя судьба.
– О, Кирилл, добрый день, молодой человек! Давно не виделись, – приветствует меня в своём кабинете Никита Афанасиевич, с которым я знаком уже не один год.
– Здравствуйте. Жаль только, что повод не самый радостный, – пожимаю его шершавую руку и замечаю какие-то непонятные переглядывания между ним и Любой.
– Да, повод действительно не самый приятный, – словно очнувшись, бурчит он, в последний раз бросив хмурый взгляд на Левандовскую, и возвращается на свое место за дубовым столом.
Низенький и щуплый старичок, он, как всегда, восседает на своём огромном кожаном кресле и скрупулёзно вычитывает каждое слово в документах. Сколько его помню, его рабочий стол всегда был девственно чист, не считая подставки для ручек и неизменного коричневого ежедневника. Дед полностью и бесповоротно доверял Рубанову, поэтому причин сомневаться в том, что завещание настоящее, у меня не было.
Пока это самое завещание не было зачитано.
Я с волнением жду, когда он наконец-то найдёт нужные документы, распечатает конверт, перед этим продемонстрировав нам, что тот был в целостности, прокашляется и монотонным голосом начнёт зачитывать то, что каким-то непостижимым образом пришло на ум моему деду.
«Загородный дом вместе с тремя доберманами.... моему внуку Царёву Кириллу Игоревичу...»
Я выдохнул. Даже расслабился. Все как и прежде, дом мой. Правда, вот с псами придется что-то решать, я им почему-то не нравлюсь, да и они, откровенно говоря, пугают меня до чертиков. Отдам Любочке в знак памяти, она-то с ними точно должна найти общий язык.
«...Все, что находится в банковской ячейке двенадцать ноль один переходит к Левандовской Любови Дмитриевне».
– Я изменю этот пункт в завещании, когда ты женишься и твоя избранница покажется мне достойной женщиной для того, чтобы носить наши фамильные украшения, а пока что я хочу видеть колье и серьги на Любе, – выкрикнул как-то дед во время нашей очередной ссоры.
Вот тебе и семейные реликвии! Хоть бери и женись на Левандовской, чтобы оставить их в семье. Эти украшения принадлежали моей матери, и распоряжаться ими он не имел права, а уж завещать этой особе тем более!