Любовь к наследству прилагается - стр. 23
Укрепить свои позиции, заключив несколько выгодных сделок.
Выиграть чертов тендер и наконец-то устроить деду нормальные похороны!
А главное – как-то заставить Любочку добровольно покинуть занимаемый пост.
С такими мыслями я задремал, а потом резко подорвался с кресла, когда рядом со мной послышался громкий звук.
– Нашла в баре, – как ни в чем не бывало улыбнулась Левандовская, бросая куда-то за спину пробку от бутылки шампанского и отпивая прямо из бутылки. На ней красовалась моя белая рубашка (и как только умудрилась найти мою комнату?), волосы были распущены, а макияж смыт. И выглядела она как-то... по-домашнему.
– Это уже лишнее. – Вырываю из ее рук бутылку, стараясь не пялиться на ее обнаженную сексуальную попку, выглядывающую из-под рубахи, а потом и сам прикладываюсь к горлышку. Делаю несколько глотков шипучки, понимая, что ночка предстоит непростая.
Демоница. Она самая настоящая демоница и искусительница. Наверняка в ее голове зреет какой-то коварный план. Переспать со мной, а потом обвинить в насилии? Расположить меня к себе, усыпить бдительность и вывести из компании несколько миллионов?
Вариантов множество, и сейчас главное – не убить ее до рассвета, потому что перспектива закапывать в саду труп не из самых приятных.
***
Точно помню, что мы распили несколько бутылок шампанского на двоих, а потом решили поискать что-то покрепче в коллекции деда. Дальше провал – и вот мы с Левандовской играем в боулинг. Вместо кеглей – бутылки дорогущего виски, вместо шара – антикварный глобус. Люба прицеливается, бросает шар, но промазывает, и карта мира катится в бассейн.
– Нужно его достать, – говорю заплетающимся языком, но рука девушки тащит меня в другую сторону.
– Нет, это плохой шар, найди лучше.
Мы решаем пойти в кладовку и поискать что-то годное. Кажется, мы начинаем целоваться.
Потом провал.
В следующий раз мое сознание выныривает, когда я прыгаю в бассейн с холодной водой, а следом за мной Левандовская. Кажется, разум начал медленно возвращаться ко мне, но вот вид ее вставших сосков под тонкой промокшей тканью рубахи снова лишает меня рассудка. Я подплываю к ней, сжимаю руками тонкую талию и, не думая о том, что делаю, впиваюсь в ее губы жестким поцелуем.
Левандовская медлит всего мгновенье, а потом размыкает губы, позволяя мне овладеть ее ртом. Мы словно сорвались с цепи. Взорвались. Яростно стаскиваем друг с друга одежду и самозабвенно целуемся, забывая обо всем на свете. Особенно о том, что еще несколько часов назад были готовы убить друг друга. А еще о взаимной продолжительной ненависти и неприязни.
Я сжимаю в ладонях ее упругую грудь, играю сосками и вжимаюсь в ее тело своей эрекцией.
– Идем в мою спальню, – выдыхаю я, желая поскорее оказаться на сухой мягкой постели и войти в податливое тело Любы.
Выйти из бассейна оказалось не так уж и просто для двоих пьяных людей, а вид задницы Левандовской в тонких черных кружевных трусиках дезориентировал меня и мешал мыслить трезво. Хотя какое уж тут трезво?
Кроме трусиков, на ней больше ничего не осталось. На мне лишь черные брюки, из которых топорщился вставший член. Мы бежим в сторону входной двери и несемся к моей спальне. Люба заваливается на кровать, раскинув руки по сторонам, а я быстро стаскиваю с себя остатки промокшей одежды и наваливаюсь на девушку сверху. Дрожащими руками провожу по ее груди, и тихий всхлип Любы стимулирует меня поскорее освободить ее от трусиков и почувствовать, как хорошо и тепло внутри.