Любовь к драконам обязательна - стр. 27
– Сегодня у вас немного дел, госпожа Амэт.
– Серьезно? – прямо сказать, опешила я.
– Нужно забрать Ральфа из ветеринарной клиники домой, а заодно пиджак для завтрашнего благотворительного вечера у королевского портного.
– И посадить в саду тридцать три розовых куста, – пробормотала я себе под нос.
– Простите? – грозно изогнула брови секретарь.
– Да так, – невинно улыбнулась я, – в голову пришло.
– В контору не возвращайтесь, как привезете все к господину ди Элрою, можете располагать своим временем.
Проклятье, какая невероятная щедрость! Насколько я понимала, особняк находился в пригороде, и добираться до дома мне предстояло часа четыре по бесконечным столичным заторам. Как раз к ночи поднимусь на родную террасу.
Мне вручили десять шиллингов на возницу, адреса и записки для ветеринара и портного. В них мадам Паприка уверяла, что я не какая-то там приблудная девица, а личный стажер ди Элроя, так что пиджак за тысячу шиллингов не запоганю и ручного дракона нигде не потеряю…
Если не хочу лишиться работы.
Клянусь, я сама думала точно так же, когда усаживалась в кеб и выдвигалась в сторону ателье!
Королевская портняжная мастерская ослепляла своей роскошью, и когда меня ввели в примерочную комнату, где среди зеркал стоял безголовый манекен, одетый в белый пиджак с двумя рядами черных пуговиц и с фигурными заплатками на локтях, то я даже несколько опешила. Шкаф для единственной вещи, определенно, был по размеру больше моей спальни. С другой стороны, подозреваю, что за меня никто не даст тысячу шиллингов, как бы еще приплатить не пришлось.
Королевского портного белошвейки называли Маэстро, и он лично вышел, чтобы отдать пиджак.
– Посмотрите, – кружился он возле манекена, – какие удивительной красоты швы. Пуговицы, между прочим, сделаны из натурального черного янтаря. Подбирали камушек к камушку, шлифовали…
У портного были длинные пальцы, унизанные перстнями, и очень узкие ладони. Руки выглядели некрасивыми, но я завороженно следила, как он складывал эти самые некрасивые руки, изображая процесс шлифования.
– А этот фасон, – продолжал петь соловьем Маэстро, словно пиджак еще не оплатили, и он боялся остаться без денежек, – последний писк моды!
Не знаю, отчего надо было пищать, на барахолке такое же уродство еще в прошлом году продавалось. Мы отцу покупали, когда Арона пыталась третий раз выйти замуж. Когда обряд расстроился, то матушка вознамерилась парадную одежду вернуть, но торговец отказался принимать, углядев на рукаве пятно. Летиция взбесилась и перетоптала товар, а потом пришлось ее вытаскивать из Башни и платить торговцу… В общем, некрасивая история вышла. И затратная.
Тут я поняла, что задумалась, а Маэстро уже допел и теперь выжидательно заглядывал мне в лицо, словно предвкушал, когда его, как дракончика, потреплют по холке.
– Восхитительно! – тут же нашлась я.
– Благодарю, – согласился он с тем, что является гениальным портным.
Мне вручили зачехленное «произведение швейного искусства» и даже проводили до дверей. Я еще подумала, что за сентиментальные прощания со шмоткой? Видимо, уже тогда Маэстро предчувствовал…
Ветеринарная здравница оказалась попроще, тихой и пахнущей сухим драконьим кормом. Я почувствовала облегчение, когда нашла за входными дверьми обычные деревянные скамьи и издерганную сестру милосердия, смотревшую на зубастых, хвостатых и визгливых пациентов с плохо скрываемым раздражением. А на их хозяев – с натуральной ненавистью.