Любовь, или Не такие, как все (сборник) - стр. 30
Председатель посмотрел на водителя и сказал:
– Мне дадут сегодня поесть спокойно? Что случилось?
Леонтьев покосился на Спиридонова. Это Маховикову не понравилось, и он раздраженно сказал:
– Что ты мне тут конспирацию разводишь? Говори по делу или иди поешь!
Водитель вздохнул и снова вполголоса сказал:
– Миленького арестовали. Говорят, попытка изнасилования.
Маховиков треснул кулаком по столу.
– Леонтьев, – сказал он, тоже негромко, но голосом председателя можно было асфальт закатывать. – Мне эти твои подковырки… я тебе кто? Собутыльник? Тесть? Твое дело баранку крутить, куда тебе скажут, и говорить, когда разрешат. Я тебя учу, как машину водить?! Хоть раз тебе под руку говорил, когда ты в движке ковырялся?! И нечего ординарца при мне строить! Весь аппетит испортил.
Леонтьев стоял красный как рак.
– Чего стоишь? Иди ешь, говорю.
– Так это… Я ж говорю – Миленького арестовали. Я не шучу, Тамара Александровна только что звонила.
Иван Иванович не верил, Спиридонов видел это по его лицу – жесткому, непокорному.
– Этого не может быть, – сказал председатель. – Что известно?
– Да ничего не известно, – отстранился от стола Леонтьев. – Я ж не больше вашего знаю!
– Еп… – чертыхнулся Иван Иванович и посмотрел на часы. – Три часа дня, когда он чего успел?
– Известно, в какое отделение его доставили? – спросил Спиридонов.
– Какое-какое, – огрызнулся Леонтьев. – Оно у нас одно.
– Вот что, Иван Иванович, – сказал Спиридонов председателю, – я сейчас съезжу в отделение и попытаюсь выяснить, что к чему.
– Да кого этот шибздик мог изнасиловать? – спросил Маховиков. – Ты же его видел, соплей перешибешь.
– Вы удивитесь, Иван Иванович, когда узнаете, что среди шибздиков насильников больше всех. Но я разберусь. Если он невиновен…
– А зачем тебе его спасать? Ты же его закопать хочешь!
– Кто сказал, что я хочу его спасти? Я хочу разобраться. Поехали, Леонтьев. Приятного аппетита, Иван Иванович.
Спиридонов встал, промокнул рот салфеткой и пошел к выходу. Леонтьев вопросительно посмотрел на Маховикова. Тот кивнул, и водитель побежал следом за лейтенантом. Иван Иванович остался один на один с сырниками.
До милиции Леонтьев и пассажир не перемолвились ни словом. Когда «уазик», взвизгнув тормозами, остановился у входа в ОВД, Спиридонов велел подождать его и вышел из машины.
Отдел внутренних дел располагался в сером трехэтажном здании. Вход с фасада, широкое крыльцо под бетонным навесом, опирающимся на четыре столба из труб большого диаметра, все выкрашено зеленой краской – и столбы, и двери, и перила, и даже железные уголки, предохраняющие от разрушения бетонные ступени крыльца. Этой же краской выкрашены все оконные рамы и отливы. Очевидно, зам по тылу здесь тоже был хозяйственный.
Спиридонов поднялся на крыльцо и вошел внутрь.
У стеклянного окна дежурной части толпился народ, служащий и штатский.
– Товарищи, разрешите пройти, – попросил Спиридонов. – Мне к дежурному.
– Все к дежурному, не видишь, что ли? – огрызнулся кто-то из штатских.
– Я из госбезопасности, по срочному делу.
Народ заозирался. Кое-кто торопливо отошел в сторону, будто заинтересовавшись стендом «Их разыскивает милиция», некоторые утянулись в узкий длинный коридор, кое-как освещенный шестидесятиваттными лампочками. У застекленного окна дежурной части остались только милиционеры.