Любовь и смысл жизни (сборник) - стр. 9
20. Поэтому многие люди нередко декларируют, или даже действительно стараются, избегать любви – чтобы не подвергать себя вероятным страданиям. «Я больше не хочу страдать», – вот обычный аргумент девушки, которая однажды уже обожглась на несчастной любви.
Но от человека это зависит очень мало. А в конечном итоге – вообще не зависит. Можно волевым усилием подавить в себе хрупкие ростки только-только зарождающейся любви, еще не любви даже, а только ее возможности, которая вырисовывается из первых шагов к сближению. И сожительствовать с ровным удовольствием, без скандалов и страданий. Пройдет время – и другой человек, в другой ситуации, вызовет у тебя это чувство. А у натур сильных и волевых будет еще хуже: подавляемые эмоции раньше или позже вылезут депрессией, нервным расстройством, физиологическими нарушениями, и страданиями уже на более абстрактную тему: бессмысленность жизни, отсутствие цели, невозможность насытить жизнь положительными эмоциями – короче, в жизни человека не оказывается того самого счастья.
И партнер есть, и деньги, и все благополучно, а мечется человек внутри себя, и все ему плоховато.
Ты не хотел счастья через страдание? Так ты получишь страдание без счастья. С этим делом у природы не заржавеет. Ты что, ее обмануть решил? Балда.
21. Каждая вещь стоит ровно столько, сколько за нее заплачено. Дивный тезис. Как все банальные истины, подтвержден веками.
«А теперь, чтоб любовь разгорелась, создадим им препятствия». (Читайте, читайте Шекспира, вот он понимал жизнь.)
«Разлука гасит слабую любовь и раздувает сильную». Ну, и далее по «Миру мудрых мыслей».
Выражаясь простым языком – страданиями человек платит за счастье любви. Трудности, препятствия, разлуки, вариантов масса.
За все надо платить, без труда не вытащишь рыбку из пруда, любишь кататься люби и саночки возить, и т. д.
«Если тебе нужно что-то – возьми это и уплати положенную цену», – сказал Эмерсон. А за что ты ничего не заплатил – то для тебя ничего не стоит, отозвался народ.
22. Стремясь к любви – человек стремится к такому чувству счастья, которое всегда способно обернуться страданием.
23. Почему во всех великих произведениях мировой литературы о любви, любви прекрасной, высокой, непреодолимой, – изображаются всяческие страдания двух влюбленных (реже одного, несчастно влюбленного)? Почему вообще произведения о великой любви тяготеют к жанру трагедии? А если даже «конец хороший» и любящие счастливо соединяются – то перед этим они страдают и терпят всяческие лишения, преодолевая массу препятствий?
А потому что иначе никак не показать силу их любви. Ну милуются, ну заботятся… Когда все хорошо и благополучно, каждый может выглядеть любящим (см. п. 17). А вот когда прищучит покруче, становится видно, кто чего стоит, и каково было чувство на самом деле.
«Вот на что способна любовь, вот какова ее власть и сила», – говорят трагедии и легенды. И плачет публика, и завидует, и мечтает каждый о таком же прекрасном чувстве для себя.
24. Но в мировой литературе страдают от любви всё больше люди, у которых есть на это страдание время и деньги. Или они рыцари, или они дворяне, а если даже и работают – от работы не переламываются: условные пейзане среди лугов и венков, наемные служащие с изрядным досугом и гениальные поэты, для которых страдание – просто-таки тема творчества, рабочий материал, так сказать.