Любовь и смерть в прямом эфире - стр. 15
Когда Сеня Сайкин ловко начинает взбираться на канат, Люба уже в немом восторге. Хочется бежать к компьютеру и голосовать, голосовать, голосовать за Сайкина. Чтобы все восемь недель любоваться по утрам этим великолепным человеческим экземпляром и потом идти по улице на работу, втянув живот и выпрямив спину. Просыпайтесь, дремлющие инстинкты!
– Ты, я так понимаю, уже не спишь? – голос у Стаса мрачен. Он сопит в телефонную трубку, и Любе понятна причина.
– Угу, – она делает глоток кофе.
– На Сайкина смотришь?
– Угу.
– Да чтоб он грохнулся со своего каната!
– Не дождешься.
На экране Сеня Сайкин лихо съезжает с каната вниз. Люба снова сладко замирает.
– У твоей лучшей подруги никаких шансов! – злорадно говорит Стас.
– У тебя тоже. Я теперь влюблена в этого мальчика.
– Ну и пожалуйста! – Он обижен, но спохватывается и произносит с обычным ехидством: – Займи очередь, подруга, может быть, тебе достанется кусочек его белого носка.
Люба с улыбкой кладет трубку. Она уверена, что отныне у Сени самый высокий рейтинг. Сегодня многие мужчины впервые посетят тренажерные залы. И мужественный Сеня Сайкин будет вдохновлять их на подвиг изо дня в день. Все восемь недель.
– Сенечка, хотите, я вам на картах погадаю?
– Спасибо, Серафима Евгеньевна, – Сайкин старается, очень старается. Симпатии домохозяек и пенсионерок ему тоже нужны. Он – всеобщий любимец, положительный герой.
– Вот, пожалуйста: у вас в голове девятка и бубновая дама. Незамужняя. А девятка – это любовь. Ваша девятка тоже бубновая. Как и дама.
Виолетта реагирует мгновенно:
– Я, кажется, здесь одна такая?
– Ну, почему же? – удивляется Серафима Евгеньевна. – Есть же еще и Зосенька.
– Я?! – громко ахает Зося. Выходит, она носит наушники на голове только для маскировки? Ведь все слышит! Сегодня Зося в футболке с короткими рукавами, у нее широкие мускулистые плечи, на левом – синяя татуировка. Что-то похожее на клубок сплетенных змей. Виолетта тут же принимается громко хихикать:
– Зося! Ха-ха-ха! Зося! И Сеня! Ха-ха!
– А что я такого сказала? – обижается Серафима Евгеньевна.
– Сколько вам лет? – прищурившись, осведомляется у нее Виолетта.
– Шестьдесят… пять, – Серафима Евгеньевна косится на пенсионера Кучеренко. Согласно информации, размещенной на сайте «igranavylet.ru», ей на четыре года больше. То есть почти семьдесят.
– Тогда вам не понять, – томным голоском говорит Виолетта. – В ваше время сексуальные меньшинства были под запретом. А сейчас вы изо всех сил делаете вид, что ничего этого нет.
– Сексуальные мень… – Серафима Евгеньевна, округлив глаза, смотрит на Зосю. Та, наконец, открывает рот:
– А что здесь такого? Да, я делаю это ради лучшей подруги! – Зося с вызовом смотрит в камеру. – Потому что у нас скоро должен родиться ребенок!
– Простите, – вмешивается пенсионер Кучеренко: – Как это у вас?
– У нее, – все так же с вызовом говорит Зося.
– А вы что, отец? – усмехается инженер Суворов.
– Да. Потому что отец – это тот, кто собирается ребенка вырастить! – Зося агрессивна, но взгляд ее беззащитен. В наушниках плеера тихий шепот: «…сошла с ума… мне нужна она…» Группа «Тату».
Теперь Любе все понятно. Этот Август Янович не промах. Каждый из девятерых – представитель определенной социальной группы населения. На стороне Зоси симпатии голубых и лесбиянок, отсюда и высокий рейтинг.