Любовь и недоразумения. Сборник рассказов - стр. 3

– Ой, скажешь тоже, следила, – равнодушно ответила Наталья. – Очень надо за тобой следить. Люди сами всё расскажут. И просить не надо. А ты говоришь: «Следила». Заняться мне больше нечем? А что не позвала, так не я тебя выгоняла. Сам ушёл. Почему я тебя звать должна? Тем более, что я сразу поняла, что ты ушёл самое большее на неделю.

– Неужели ты не понимаешь, что после всего этого… Наташа! Это всё! Неужели ты не понимаешь?

– Ты обедать будешь? – спросила Наталья.

И тогда Борис снова схватил дублёнку, шапку, чемодан и выскочил из квартиры.

– Куда же мне теперь? – думал Борис, стоя у подъезда. – Ведь я никому не нужен.

– Уже вернулись, Боренька? – услышал Борис голос Катерины Андреевны с первого этажа. – Надоели, поди, своим дружкам-то за это время? Да и понятное дело. Как здесь не надоесть-то. Приходят в чужой дом гости незваные, а ты их корми, пои, да ещё и спать уложи. И отказывай себе в привычном образе жизни ради них. Конечно, надоели.

– Что Вы такое говорите, баба Катя? – не понял Борис. – Кому я надоел?

– Друзьям своим и надоел.

– Да Вы-то с чего это выдумали?

– Почему выдумала? – обиделась Катерина Андреевна. – Если они сами ходили к Наталье жаловаться на тебя. Просили, чтобы она тебя обратно пустила. Потому как у них тоже жёны есть. И им неохота из-за тебя с ними ссориться. Вот здесь у подъезда на лавочке мы и разговаривали с ними. Снег счистим, сидим и разговариваем.

– Кто это «мы»? – упавшим голосом спросил Борис.

– Тётя Нюра с восьмого этажа, – ответила Катерина Андреевна, – Серафима Ильинична из 484-ой квартиры. Андрей Карпович, который рядом с тобой живёт, тоже! Он хоть и не каждый день, потому что холодно сейчас, но тоже два раза с твоими друзьями разговаривал. Да что говорить, многие, многие разговаривали.

– Да что же это такое! – воскликнул Борис. – Такое впечатление, что не в Санкт-Петербурге, а в деревне какой-то живу. У нас в доме 14 этажей и десять подъездов и все всё знают. Как же так можно?

– Видать сильно ты своих друзей утомил, – сказала Катерина Андреевна. – Ну, а что вернулся, молодец. Погулял и будет. А Наталья тебя простит, ты не думай. Она хоть и вредная немного, но добрая, отходчивая. Ты только прощения у неё попроси.

«Ну вот и всё! – подумал Борис. – Дошёл, можно сказать, до ручки! Дальше некуда. Если уж и друзья предали, тогда у меня остаётся только один выход».

Борис решил вернуться домой и попросить у Натальи прощения.

Он вошёл в квартиру, оставил чемодан у входа и прошёл на кухню.

– Есть хочу, – строго сказал Борис жене. – А чемодан я у входа оставил. После его разбери. Там это… Постирать надо кое-что. Ну и… Извини меня.

– Ладно, – сказала Наталья, – чего уж там.

Более всего Борису было обидно, что не чувствовал он в её «ладно» и «чего уж там» раскаяния за всё, что произошло. А сказала она это как-то уж слишком равнодушно. Как будто ничего и не было. Как будто он один был во всём виноват.

Борис тяжело вздохнул, но решил на этом сейчас не зацикливаться, потому что очень хотел есть.

«Только неделю зря потратил, – думал Борис, уплетая за обе щёки щи из квашеной капусты и стуча мозговой костью по ложке. – Спал в коридорах, на раскладушках, питался яичницей с макаронами. Ради чего, спрашивается, сам себя мучил?»

Прошло полгода. Наступило лето.