Любовь и чуть-чуть абсурда - стр. 7

Тер на мгновенье остановился и замер.

«Как здесь красиво», – подумал он, как будто только что увидел это место и удивился этому своему восторгу, ведь на самом деле он жил здесь уже очень давно. Поёжился, представляя, как всё вокруг может выглядеть совсем иначе, и от этого мимолётного видения острая боль, как выпущенная врагом стрела, пронзила насквозь. «Нет, ничего плохого здесь никогда не случится – ни со мной, ни с моими соплеменниками», – подумал он уверенно, с любовью глядя вслед спутнице, удаляющейся от него, и с ещё большей любовью окидывая взглядом укреплённые стены городища.

Утро в городище всегда начиналось одинаково: из многих домов в сторону центральной площади тянулись улыбающиеся, выспавшиеся люди, чтобы прокричать своё приветствие солнцу.

– А-ха-хэ! Хэ-а! – раздавалось снова и снова.

Разные голоса чередовались.

Своё магическое приветствие кричали и мужчины, и женщины. Возгласы эти были не простой бессмыслицей. Большинство кричавших именно на этот день планировали какие-нибудь свои важные дела, но так как проблем никаких у них не было, то и дел по-настоящему серьёзных не было тоже. Самыми важными делами были рыбалка и охота – удача здесь была необходима, они это знали, поэтому, приветствуя солнце, рассчитывали на помощь Высших сил. Некоторые приходили поприветствовать солнце просто так, потому что именно в этот день у них было особенно хорошее настроение или накануне им как-нибудь несказанно повезло.

Выкрикивая своё: «А-ха-хэ, хэ-а!», люди ещё пританцовывали на разный манер, кто как мог и как хотел: некоторые при этом громко топали, другие хаотично махали руками над головой. Сменяя друг друга, они улыбались и также радостно, как приветствовали солнце, приветствовали и друг друга – всё это походило на нелепый, но очень красивый ритуал, который зачаровывал, потому что каждый следующий человек вёл себя совершенно иначе, чем предыдущий, и наблюдать было интересно, предчувствуя каждый раз какую-нибудь неожиданность.

Свято веря в мистическую силу утреннего приветствия, люди спешили после него заняться намеченными делами… А потом сюда приходили те охотники, которые ловили дичь накануне днём: приносили тощие тушки зайцев, уже ободранные от шкур, и разных птиц с ощипанными перьями. Разводили в центре площади большой костёр и жарили мясо.

Запах костра и жареного мяса тянулся по всем улочкам городища.

Прийти и плотно наесться дичью мог любой желающий – никаких денег и никакого товарообмена среди жителей не существовало, его ещё не придумали, потому что в этом не было никакой необходимости: пищи у них было изобилие, а добросовестное отношение к труду и друг к другу не допускало халтуру, хитрость и обман.

Лесная дичь была излюбленной пищей местных жителей, потому что своих овец и лошадей, которых они выращивали, жаль было забивать слишком часто – стада очень скудно пополнялись ягнятами. Овец в основном использовали для нечастых кровавых ритуалов и только после ели их мясо, а лошадей забивали лишь тех, которые старели и уже не могли вспахивать засеянные зерном поля.

Шаман каждое утро тоже выходил на городскую площадь.

Всегда он приносил несколько глиняных сосудов, наполненных забродившими ягодными настойками. Их умел делать только он и никто даже не пытался разведать таинственный рецепт – все полагали, что получается волшебный напиток мистическим способом, поэтому с трепетом пили его всего лишь по несколько глотков. Не привыкшие к хмельному состоянию, люди тотчас чувствовали, как слегка начинала кружиться голова – от этого становилось особенно радостно.