Любовь дерзкого мальчишки - стр. 20
Этот укол не замедлил произвести свое действие.
– Мне кажется, я достаточно доказал тебе, что в состоянии оградить свою самостоятельность, – отрывисто произнес Нордек. – Скажи, что я должен сделать? Я на все согласен.
– Мы можем принять от тебя помощь лишь в том случае, если она не будет для нас унизительной. Ты – владелец Вилицы; разве не было бы совершенно естественно, если бы твой брат и я приехали к тебе погостить?
Вольдемар опешил. Слово «Вилица» возбудило в нем прежнее недоверие и подозрение; все предостережения опекуна сбывались.
Мать заметила это и мастерски устранила это препятствие.
– Пребывание там желательно мне лишь ввиду близости к Раковицу; я могла бы тогда часто видеться с Вандой.
Близость Раковица и его обитателей! Это решило все. Щеки молодого человека вспыхнули, когда он ответил:
– Распоряжайся как тебе угодно! Я со всем согласен. Я поеду в Вилицу, хотя и ненадолго, но во всяком случае провожу тебя.
– Благодарю тебя за себя и за Льва.
Благодарность была, безусловно, искренней, но в ней не было ни малейшей сердечности.
Так же холодно Вольдемар ответил:
– Пожалуйста, мама, ты конфузишь меня. Дело решено, и теперь я могу наконец отправиться на берег моря.
Он, по-видимому, стремился во что бы то ни стало избежать дальнейших разговоров, и мать, больше не удерживая его, принялась за начатое письмо.
Оно было только что окончено, и княгиня собиралась запечатать его, как вдруг в комнату вошел Лев с нахмуренным лбом и плотно сжатыми губами.
Мать с удивлением посмотрела на него.
– Что с тобой, Лев? Почему ты один? Разве Вольдемар не нашел тебя и Ванды?
– Нашел! – взволнованно произнес Лев. – Он пришел к нам с четверть часа тому назад.
– А где же он теперь?
– Он поехал с Вандой на лодке.
– Ты знаешь, я не люблю этого, – недовольно произнесла княгиня. – Если я доверяю Ванду тебе, так это – совсем другое дело: вы вместе выросли, Вольдемар же ей вовсе не так близок. Отчего же ты не поехал с ними?
– Потому что не желаю вечно изображать лишнего.
– Я уже говорила тебе о том, как смотрю на все твои ревнивые выходки. Ты опять начинаешь?
– Мама, неужели же ты не видишь, что Вольдемар любит твою племянницу, боготворит ее?
– А что делаешь ты? – спросила мать, откидываясь на спинку кресла. – Абсолютно то же самое. Не станете же вы требовать, чтобы я серьезно относилась к этим мальчишеским увлечениям. Ты и Вольдемар находитесь как раз в таком возрасте, когда все молодые люди непременно имеют какой-нибудь идеал. Ванда – единственная девушка, которую вы хорошо знаете. К счастью, она еще ребенок и смеется над вами обоими. Твоему брату к тому же вовсе не мешает поучиться ухаживать за дамами, это ему очень полезно.
– Хотелось бы мне, чтобы ты таким тоном поговорила с Вольдемаром, – подавляя раздражение, возразил Лев. – Он не стал бы выслушивать это так спокойно, как я.
– Я и от него не стала бы скрывать, что считаю это юношеской глупостью. Если через пять лет ты или Вольдемар будете говорить мне о своей любви к Ванде, тогда я придам значение вашему чувству; теперь же вы свободно можете изображать рыцарей своей двоюродной сестры, конечно, с тем условием, чтобы между вами дело не доходило до ссор.
– До этого уже дошло, – заявил Лев. – У меня вышло очень серьезное столкновение с Вольдемаром, и потому я отказался от поездки. Я вообще не допущу, чтобы он всецело овладевал обществом Ванды, не стану терпеть его повелительный тон и постараюсь при первом удобном случае показать ему это.