Любовь. Адаптация - стр. 4
Проверив работу, Степан погрозил увесистым кулаком в сторону ползающего Сивашова и пошёл в дом.
Заперев входную дверь на засов, Степан просунул ржавый лом под ручку и остался доволен. Не дом, а Форт-Нокс – не иначе!
Антонина с волнением наблюдала за действиями мужа:
– Ты чего это? Зачем вдруг?
– Там Сивый снова напился, – коротко отозвался Степан, скинув галоши. – Не хочу, чтоб к нам приходил.
– Он собирается что ли?
– Кто его разберёт. Ползает, как свинья в грязи.
– Да, что поделать, Стёп. Жена хорошая была, тянула его, да не вытянула такого! Родители какие золотые были, ты и сам знаешь!
– Вот именно! Зо-ло-тые! Только как такая скотина у них выросла? – досадливо крякнул старик и звучно хлопнул ладонью по колену. – Где они не досмотрели?
– Ладно, чего уж теперь… Ты крепко закрыл там?
– Не откроет, я надёжно замотал… Наползается и домой вернётся.
– Жалко, парень утоп в бутылке! – Антонина помолчала, задумавшись, будто примеряя на свою жизнь присутствие такого сына. Потом покачала головой, отгоняя мысли: – Собаку-то покормил?
– Даже не видел её. Там всё оставил, утром проверю.
– Тоже правильно. Давай ложиться, завтра пораньше встанем. Может, яблок с собой побольше прихватим? Пирогов потом наделаю, чтобы всем хватило, – Антонина Матвеевна улыбнулась. – В прошлом году, помнишь, как они понравились? На «ура» пошли!
– Утром решим. Иди ложись. Я всё проверю и приду.
Степан Ильич дождался, пока жена уйдёт в комнату и выключил свет. Старый дом он знал хорошо, давно выучил, где и какая доска скрипит, сколько шагов сделать от порога, чтобы не разбить колено о тумбочку, и множество других подобных деталей, какие знает всякий хороший хозяин.
В сумраке старик обошёл первый этаж, поглядывая в щели заколоченных окон. Степан не знал, кого думал увидеть снаружи: бездомную собаку, пьяного Димку или ещё кого. Только всё отчего-то казалось, что на участке кто-то ходит. Он гнал неприятные ощущения, списывая их на усталость.
«Показалось, мало ли что бывает. Нет никого, почти все разъехались, а другим незачем тут шататься». Собачий вой тоже больше не повторялся, и старик решил, что псина всё-таки нашла суп и осталась довольна.
Детский ночник в виде зайчика напоминал заблудившегося светлячка в тумане. Антонина спала, натянув одеяло до подбородка. В тишине было слышно её ровное дыхание, будто и не было переживаний накануне. Задорные кудряшки, из-за которых Степан когда-то и обратил на неё внимание, стали седыми, но по-прежнему не потеряли для него привлекательности. Ему всё так же хотелось оберегать жену от невзгод и помогать преодолевать проблемы, что сваливались на них.
Постояв в дверях, Степан Ильич успокоился от вида мирно спящей жены, а потом тихо пошёл на кухню. Пока что всё было на местах, спокойно и мирно. Мерно тикала секундная стрелка часов в коридоре, отсчитывая минуты.
Старик немного посидел в темноте на кухне, размышляя, с чего бы Сивашов напился в будний день. Димка казался ему дураком-переростком, который никак не мог справиться со своими страстями и уверенно шёл на дно. Не отпускала память о Семёне, Димкином отце, старом товарище. Потом думал, как жил бы сам, если бы сейчас вдруг стало двадцать. Или хотя бы тридцать! Дел бы наворотил, выполнил бы задумки! Да столько всего успел бы, вот только время то давно ушло. Оставалось настоящее, в котором ещё можно было что-то суметь.