Люблю тебя - стр. 27

— Я думаю, потому что твоя мама заплатила ему, чтобы тебя не допрашивали как свидетеля. А если бы всех виновных нашли и был бы суд, то тебя пришлось бы допросить.

Озвучиваю вслух свою догадку, не боясь задеть чувств Никиты. Я правда так считаю. Тетя Женя очень не хотела, чтобы Никита обо всем узнал, но в случае суда над виновными, Никите пришлось бы давать свидетельские показания.

— Я разговаривал с матерью, — Свиридов не выглядит хоть сколько-нибудь задетым моими словами. — Она призналась, что хотела скрыть нападение на тебя, и дала телефон следователя. Но я пока ему не звонил.

Пожимаю плечами.

— Позвони, если хочешь. Но вряд ли он помнит мое дело, потому что шесть лет прошло. А если помнит, все равно ничего полезного не скажет, потому что ничего полезного не узнал.

— Со следователем опасно связываться, потому что если дело намеренно спускалось на тормозах и следователю платили, то он может передать заказчикам, что началось выяснение обстоятельств. А это новые риски, в том числе для тебя.

— Так ему платила твоя мама, чтобы тебя не допрашивали.

— Если ему платила моя мама, то мог платить и кто-то еще. Например, заказчики. А если целью было замять дело, то вряд ли платили только одному рядовому следователю. Чтобы спустить на тормозах целое уголовное дело, нужно много кому заплатить. А у моей мамы нет таких связей и такой власти, чтобы замять уголовное дело. Она домохозяйка, которая печёт пироги и радуется, когда ее сына показывают по телевизору.

Никита, безусловно, недооценивает свою мать. Но в словах Свиридова есть зерно истины. Если нападение на меня организовала не фанатка и если дело намеренно спускалось на тормозах, то потому ли, что тетя Женя дала взятку, чтобы Никиту не допрашивали? Или следователю и всему его начальству мог заплатить кто-то еще, чтобы не дать делу ход? Кто-то гораздо влиятельнее тети Жени.

Кошмар, ну и детектив вырисовывается.

— Как думаешь, — голос Никиты врывается в мой мыслительный процесс. — А нападение на тебя могло быть связано не со мной? Ну если допустить, что это и правда не фан-клуб.

Отрицательно качаю головой.

— Исполнители говорили про тебя.

— Что именно говорили?

— Когда они подошли ко мне в парке, один из них спросил: «Ты телка того футболиста?». А другой за меня ответил: «Да, это она». Ну и потом еще про тебя говорили.

Отворачиваюсь, чтобы Никита не видел моего лица.

— Что говорили?

— Да не важно. Просто тебя упоминали.

— Лиль?

Продолжаю смотреть в сторону. Внутри все больно сжимается. Эти уроды ведь могли…

Никита встает с места и подходит ко мне. Опускается передо мной на корточки и нежно берет в ладони мое лицо, фокусируя взгляд на себе.

14. Глава 14. Ключи

Лиля

— Лиля, что они говорили?

Резко откидываю голову назад, сбрасывая ладони Никиты.

— Не прикасайся ко мне!

Щеки горят огнем, жадно хватаю ртом воздух.

— Извини.

Прикосновение Никиты словно разряд тока по всему телу пустило. Встаю со стула и делаю несколько шагов в сторону. Хочется умыться ледяной водой, чтобы погасить пожар.

— Так что они говорили? — торопит меня с ответом.

— Один из них хотел меня изнасиловать, — небрежно бросаю. — А второй его остановил. Тогда тот, что хотел изнасиловать, задался вопросом: «Футболисту можно ее трахать, а мне нет?».

На кухне повисает звенящая тишина. Я затылком чувствую шок Никиты. Поворачиваю к нему голову. Побледнел.