Люблю, скучаю… Ненавижу! - стр. 19

Знаете, как бывает: кто-то пьёт, кто-то ест сладкое горстями и ложками, кто-то ударяется в работу или спорт. Каждый находит что-то, что облегчает его боль. А Ниночка стала таскать из магазинов вещи. И я искренне полагала, что после нашего серьёзного разговора о последствиях таких поступков она завязала. Но не тут-то было.

– Я не знаю, как так вышло. – Пробормотала она. – Это… в последний раз, честно.

Я покачала головой.

– Оно само как-то… – Замялась подруга, дёргая за клипсу. – Даже не помню, как я прихватила эту кепку. – Она подняла на меня взгляд. – Не знаешь, как снять эту штуку?

– Заплатить, Нина! Зап-ла-тить! – Сказала я и вздохнула. – Верни вещь, пожалуйста.

– И как ты это себе представляешь? Я вернусь и скажу, что стырила у них товар с прилавка?

– Обыкновенно. Ты вернёшься и скажешь, что забыла оплатить покупку.

Она покраснела.

– Я не могу…

– Я буду петь вместе с тобой. – Пообещала я. – Всю дорогу.

– Правда? – Её глаза зажглись надеждой.

– Да, будет весело.

– Чёрт, ну ладно. – Улыбнулась подруга и бросилась обратно в магазин.

А вернувшись, надела кепку и села со мной рядом.

Оказалось, что подпевать песням по радио вдвоём гораздо веселее. Особенно, когда окна в машине открыты, а на тебя пялятся из соседних автомобилей изумлённые водители и пассажиры. Мы пели, кричали, никого не стесняясь, хохотали и чокались бутылками с газировкой.

И только Пупсик не оценил атмосферу: спал, прикрыв голову лапами, и, наверное, мечтал, чтобы путешествие поскорее закончилось.

Ближе к полуночи мы остановились у какого-то мотеля. Сняли номер, заказали еды, притащили сумки с вещами, и я первым делом рухнула на кровать.

– Пойду, искупаю Пупсика. – Сказала Нина и скрылась вместе с собакой в ванной.

Мне тоже нужно было принять душ, постирать футболку, но сил не оставалось.

А я закинула ногу на ногу, удобнее устроилась на подушке и достала телефон. Теперь, когда никто меня не видел, я могла спокойно ещё раз пролистать профиль Радова и убедиться, что ничего не чувствую к нему, кроме неприязни. Парни не очень любят делиться фотографиями, и в его профиле тоже было не особо много снимков. На большинстве из них он был серьёзен, и я открыла ту, на которой Макс улыбался.

Она напомнила мне о том дне, когда он унизил меня во второй раз.

Я решила, что дискотека для старшеклассников – отличный способ заявить о себе. Радов встречался с какой-то светловолосой выскочкой из маткласса, и их всё чаще стали видеть вместе. Вовка был этому только рад, ведь ему нравилась подружка этой девочки, и он тоже очень хотел гулять в их компании.

Пару раз я видела, как Макс провожал эту блондиночку после школы. Он прижималась к нему плечом и хихикала, а я провожала их взглядом, мысленно умоляя, чтобы Радов не вздумал брать её за руку. Он по-прежнему бывал у нас в гостях по выходным или после школы, они с Вовкой играли в приставку или смотрели сериалы, но, стоило мне появиться в коридоре, как брат плотно закрывал дверь в свою комнату.

– Стукачка!

– Тупица! – Обменивались мы с ним любезностями.

А Макс в последнее время не удостаивал меня ни усмешкой, ни даже взглядом. Словно бы меня и не было вовсе.

Это обижало и расстраивало. Подумаешь, мне тринадцать, а ему шестнадцать – почти ничего, каких-то жалких три года! Подумаешь, железки на зубах! Я писала его имя на последних страницах своих книг, я рисовала его портреты на полях школьных тетрадей, я назвала его именем соловья, что пел под моим окном по утрам. Да я даже сочиняла о нём стихи!