Любитель истории. Остросюжетный роман - стр. 20
Люба с Надькой потом часто рассказывали подружкам и приятелям про свой поход в ночной клуб. Ну, короче, он достал эту самую гранатищу. Огромная такая, дореволюционная. Ну, думаю, теперь уж точно все! Отбегались! А у того кретина аж глаза на лоб вылезли, и челюсть отвалилась! А сначала такой наглый был, прямо как танк! А Шарманщик ему и говорит, прочь руки, мразь! Так и сказал! А потом говорит, пошли с нами внутрь, холуй! Нет, Люб! Он ему сначала гранату всучил и сказал, держи крепче, а то все отправимся в штаб к генералу Духонину! Это я, честно говоря, не поняла, о чем он. А тот бычара сразу понял, и глазами заморгал, мол, все ясно, ну с этим штабом. Все сделаю, как надо, можете не сомневаться! Нет, Надь, ты путаешь, это уже потом было. Сначала внутрь зашли. Неважно, Люб! А Шарманщик довольный такой, лыбится. Подошли к стойке. А он и говорит, чашку текилы, а барышням шампанского и пирожных, сколько захотят. Так, прямо и сказал, не рюмку там, а чашку и шампанского с пирожными! А тот рядом стоит белый, как мел. И говорит, губы трясутся, за счет заведения. Попробовали бы не дать! А Шарманщик выпил и довольный такой, замурлыкал: «Мундирчик серенький, мундирчик серенький, мундирчик тоже хочет жить…» Здоровско так! Это, говорит, про силовиков, на мотив «цыпленок жареный». Будете, говорит, разучивать. Подавать будут нормально. Сто пудов! Они народу вот так надоели! И показывает, как. Ну, мы спорить не стали. Надо, так надо. Хотя какой такой жареный, хрен его знает! Короче, я не поняла, Люб. А ты? Я тоже, Надь! Ну а шампанское, детишки, было просто обалденное, а пирожные, те вообще такие классные, нет слов! Шарманщик и говорит, еще чашку! Правда, Люб? Так и говорит, я-то, говорит, сладкое не ем. Потому что может случиться диабет! А мне болеть нельзя! Кому я нужен больной?! А вам надо, соображать лучше будете. Ну а потом, уже когда вышли, он и говорит: Боже, мой! Ну, неужели нельзя было мирно, достойно, по-людски?! Да и текила эта, ну просто, полное говно! Лучше русской водки ничего нет!.. Так и сказал! Потом подошел к этому вышибале, а тот вцепился в гранату, прямо намертво. Не могу, говорит, разжать руку. Не знаю, говорит, что делать. Потом все-таки разжал. А шарманщик вставил чеку назад и говорит ему, ты на меня зла-то не держи, пехотинец, нервы на пределе после экса. Сам понимаешь! А тот только хлопает глазами, не понимает, после какого такого экса. А, действительно, после какого? А вот этого мы вам пока сказать не можем! Мне почему-то кажется, что она бы и не взорвалась, граната эта, хотя хрен ее знает, в старину ведь все делали на совесть. В общем, в этом ночном клубе-то ничего особенного-то и нет, хотя, конечно, вышло классно! Интернатчики все это выслушивали, затаив дыхание, но сомневались сильно, уж больно все это было похоже на стопроцентную брехню. Но то, что интересно было, это, конечно, факт.
«Вернулся я на родину…»
– Сколько хамья в России, – посетовал Гуго, когда они уже изрядно удалились от ночного клуба. – Нигде столько нет! Как же я ненавижу всю эту шваль!
Любе почему-то стало обидно за Родину, и она возразила:
– А у людоедов, думаете, лучше? Мы с девчонками слышали, что в Африке один съел человек сто, не меньше! Правда, Надь?
– Да, один местный кадр, кажется, то ли генерал, то ли президент какой-то, – подтвердила Надька.