Любить нужно смело - стр. 19
– А никакой разницы нет. И ты прекрасно это знаешь. Вопрос только в масштабе, в сфере затронутых интересов. И, поднимаясь выше, ты кормишь уже не троих: продавца, уборщицу, охранника, а целую свору голодных псов. К кормушке один за другим подтягиваются начальник администрации города, глава коммунального хозяйства. Вместе с ними, разумеется, с десяток более мелких должностных лиц и прочие чинуши.
Багдасаров улыбался. Вот, говорил всё это и балдел от неожиданной близости. Влада это чувствовала, но не смела ни прервать, ни остановить.
– Ты идёшь вверх, а голодных вокруг становится всё больше и больше. Они сбиваются в стаи и начинают уже свою охоту… – его голос стал вкрадчивым, а улыбка опасной. Пауза призывала затаить дыхание и концентрировать внимание до максимума. – Охоту на того, кто так вкусно и сытно кормил их много лет. И нет ничего удивительного, что голодную стаю начинают отстреливать. Даже не по своей инициативе и прихоти, а чтобы сохранить кормушку, которая всем так нравится. Чтобы напомнить остальным, кто хозяин, кто умеет вертеть колесо и показывать красочные фокусы.
– Уж в этом ты мастер, – не без зависти признала Влада и почувствовала, как Багдасаров улыбнулся. – Ты взял к себе Берту, потому что опасался, что она уйдёт к конкурентам? – задумчиво потянула Влада.
– Нет. Да она бы к ним и не пошла. Мадам была с принципами, в которых ни перед кем не отчитывалась. И я ей отчего-то нравился.
Влада фыркнула: а были те, кому не нравился? Но Багдасаров не злился за её реакцию. Он снова и снова демонстрировал терпение. И чтобы Влада не успела об этом задуматься, продолжил:
– После первого отказа она пришла снова. А потом ещё раз. Предварительно извещала о своём визите пулей, прилетевшей в лоб моей охраны. Пуля, кстати, была набита краской, а мои спецы теряли уйму времени, чтобы понять, с какой точки был произведён выстрел. Хотя ты сама понимаешь… Пуля с краской так далеко, как нужно, не полетит, – со значением отметил Багдасаров.
– Значит, ты просто побоялся, что однажды в лоб прилетит настоящая пуля. Причём, прилетит не охраннику, а сразу тебе!
– Веселишься? – недоумённо нахмурился Багдасаров.
Перегнувшись и заглянув Владе в лицо, он уловил насмешливый взгляд, убедился в собственной правоте и скупо улыбнулся.
– Ничего я не боялся. К тому же Берта не дура, чтобы «за-просто-так» выполнить работу, которая может стоить ей целого состояния. Я просто задолбался выбрасывать дорогущие костюмы, на которые, можешь мне поверить, эта жуткая краска ложилась, как родная, и исключительно намертво. Красная, синяя, кислотно-жёлтая… – плавно и тягуче перечислял Багдасаров, ощущая, как Влада расслабляется и будто отпускает недавнюю трагедию.
– Берта не любила проигрывать, – проронила Влада на выдохе. На ровном, спокойном выдохе.
– Я тоже, – напомнил бывший, и Влада запрокинула голову, чтобы поймать его взгляд: она об этом помнила. – И вот я выставил её в очередной раз, а Берта и не подумала уходить. Но кроме зашкаливающей самоуверенности, запредельной наглости и абсолютного отсутствия совести, в её глазах я разглядел безграничную тоску. Берта смертельно устала от череды беспросветных будней.
– Это когда ты успел заделаться философом?
– Она врала, – продолжил Багдасаров, не обращая внимания на едкие комментарии. – Подозреваю, что врала даже самой себе, – пояснил и жёстко процедил: – Не было и не могло быть никакого последнего заказа. С этой иглы невозможно соскочить.