Любить не страшно - стр. 4

- Синдром Каннера или классический аутизм.

- Насколько это серьезно? Он будет… нормальным? – да, тогда я задал именно этот глупый вопрос.

- Вам нужно научиться воспринимать его таким, какой он есть. Таким, как другие дети он не будет никогда.

3. 3.

На последний экзамен я шла с сильной головной болью, першением в горле и ощущением повышенной температуры. Точно не помню, какой вытащила билет. Уверена, что ответ знала. Потому что, выходя отвечать к столу экзаменатора, не чувствовала страха совсем. Правда, потом - все как в тумане. Наверное, я несла бред, потому что Иван Сергеевич, наш преподаватель по педагогике, что-то удивленно переспрашивал. Я закашлялась… И все…

Следующее воспоминание – общежитие. Кудрявая голова над моим лицом, испуганные Юлькины, а потом и Юркины глаза. Женщина в белом халате, болезненное ощущение укола, сон…

Следующий кадр моего кошмарного фильма – меня кто-то несет на руках. Он очень сильный – так просто поднял и понес... Что-то ласково приговаривает мне на ушко, вроде бы: «Бедная девочка, совсем, как перышко стала легкая». Я не могу открыть глаза, у меня нет сил. Я не вижу того, кто меня несет, но почему-то мне кажется, что это – Матвей. Я думаю о том, что выздоравливать не хочу. Я мечтаю, чтобы всегда вот так, без сил, но на его руках… Я прошу его, не отпускать, не бросать меня. Я шепчу его имя. Я стараюсь ухватить его руками, вцепиться в него, чтобы никогда больше… И все…

Я в машине. На заднем сиденье. Укрытая пледом до самой головы. Тихо играет музыка в салоне. Впереди на пассажирском сиденье сидит мама. За рулем, узнаю по голосу, – Сергей. Они спорят. Мама твердит, что меня нужно отвезти в больницу, потому что температура слишком высокая и падать не желает. А Сергей утверждает, что Павел Петрович сам справится – сделает мне какой-нибудь чудодейственный укольчик… И все…

Окончательный кадр. Я в своей комнате. В зале – мне видно в приоткрытую дверь - за большим столом сидит все мое семейство, кроме детей. Похоже, решается моя судьба. Может, я при смерти? Или у меня неизлечимая болезнь? Или я завалила экзамен, и меня выгнали из института?

Стоп. Если стараться дышать потише, то все отлично слышно, несмотря на включенные в детской мультфильмы. Мама:

- Пусть она проснется и сама решит. Нет смысла обсуждать это.

Аля:

- Мы можем просто ей не говорить. Зачем бередить рану? Она только успокоилась.

Сергей:

- Девочки, милые, вы счастливы со своими мужьями?

Мама:

- Сережа, при чем здесь это?

Сергей:

- Ты слышала, что она шептала, когда я нес ее в машину? Да она в бессознательном состоянии была, а Матвея звала все равно. Просила, чтобы он не уходил, не бросал ее…

Боже, как стыдно! Я Сергея обнимала! Я цеплялась за него! Я его называла… Кто-то слабонервный (не видно отсюда – мама или бабушка) начал всхлипывать. Все-таки мама. Сергей встал из-за стола и перешел на другую сторону – туда, где дверь закрывала обзор. Скорее всего, обнимает ее за плечи – успокаивает.

Алька:

— Значит, нужно сказать.

Роман:

- Конечно, нужно. Пусть поедет. Там – свежий воздух, природа! Ей сейчас это – самое то!

Алька:

- А он?

Роман:

- Он же ищет няньку и кухарку. Вот ему и будет – в одном лице!

Мама:

- Я думала, мама Нелли ему помогает!

Роман:

- На прошлых выходных, когда я был у них, Валентина Игоревна уехала домой – муж приболел. Да и трудно с Даней – не нашла она общий язык с ним.