Любить как своего - стр. 15
– Там ваш малыш? – кивнула девочка на разделительное окно.
Меня в очередной раз покоряет её прямолинейность.
– Нет, — на автомате брякнула и я, и тотчас поправилась: — Да, — тихо, на выдохе, путаясь в мыслях.
— Странная вы, – пожала плечами девочка, — и да, и нет, — пожевала губу и подытожила: — Какая же вы мама, если ещё не определились ваш малыш или нет?
– А тебя точно не будут искать? – Вместо ответа на неудобный вопрос перешла в наступление я, продолжая смотреть в разделительное окно на сына Алины и Дениса.
– А зачем меня искать? — фыркнула легкомысленно малышка. — Я здесь, — пожала плечами, — я никуда не денусь, — похлопала удивительно длинными, тёмными ресницами.
Я даже немного растерялась такой непосредственности.
Не успела задать следующий вопрос, входная дверь в наше помещение распахнулась и на пороге застыл мужчина лет сорока — сорока пяти. Видный, симпатичный и очень… хмурый.
– Вот ты где, — шумно выдохнул мужчина, совершенно не походя на врача. Скорее как взволнованный родитель.
— Папа! — радостно взвизгнула малышка, лучась как солнце и подтверждая мою догадку.
— Нюта, — нарочито строго понизил голос мужчина и стремительно вошёл к нам, — нельзя же так… Я уже всё отделение обежал в поисках тебя. Сколько можно нарушать больничный режим? – приблизился к девочке, но на лице не было злости, скорее деланная хмурость, которой очень старался хоть как-то пристыдить дочь.
– Папочка, — опять похлопала ресничками малышка, невинным ангелочком, крепко-крепко прижимая несчастного мишку к груди, — мне было жутко скучно в палате одной, вот я и пришла посмотреть на малышей, — и так сердечно, чисто, искренне улыбнулась, что даже я хмыкнула, принимая отговорку.
— Ты не развлекаться сюда приехала! — строго напомнил родитель.
— Знаю, а ты не волноваться! — парировала с удивительной заумностью малышка. — Ты же знаешь, я никуда не денусь. Я люблю здесь бывать, — она вновь повернулась к разделительному окну. — Они такие хорошенькие. Правда? Правда? – Частила и мишку к окну приложив, уверенная на все сто, что никто не думал по-другому.
Несмотря на всю мрачность, и казалось бы несвойственную ему улыбчивость, мужчина смягчился.
Даже его холодные глаза, стали не такими ледяными как были в начале. Скорее удивительно нежными, светлыми, как летнее небо, на котором сияет солнце.
– Ладно, миссис будущий врач, — сдаваясь, проворчал он. — Нам пора.
Ступил впритык к дочери, ловким движением подцепил её, усаживая себе на руку и прижимая к себе. Она с готовностью обвила его за шею одной рукой, другой по-прежнему обнимая мишку, и с любовью чмокнула папу в щёчку:
– Я так рада, что ты пришёл. Мне сегодня обещали последний курс. Скоро поедем домой, — продолжала сиять своей невероятной улыбкой малышка.
– Да, знаю, медвежонок. Поэтому и пришёл — тебя поддержать.
– А потом опять на работу? — девочка заметно взгрустнула.
– Ну ты же знаешь, как это необходимо для нас. Но я к тебе ещё раз приеду вечером, — носом побурил-пощекотал шею девочки, и она заразительно засмеялась, пытаясь увернуться от странной и в то же время милой ласки отца.
Никогда не видела такой нежности к ребёнку.
И сама никогда не испытывал ничего подобного. Родители меня любили, но не так чтобы излучать столько чувств и топить нежностью. Это скорее испытывала и получала Алина.