Любить, бояться, убивать - стр. 20
Сначала Ольга просто хотела швырнуть писульку Роману в лицо.
Но за последний тяжелый год жизнь научила: не рубить сплеча, прежде все взвесить.
Чего она добьется истерикой? Моральное удовлетворение – да, получит. Но Рома – уйдет. И работы у нее – не будет.
Приобретаешь: мужика и деньги.
Жертвуешь – только гордостью. Очевидно ведь, какая чаша перевешивает.
Гораздо лучше получать пятьдесят тысяч, проценты плюс иметь классного любовника со своей квартирой, чем устроить красивый скандал, а потом сидеть голодной, да еще в одиночестве (ну, или снова аутиста Ярослава приваживать).
– Ну что? – нетерпеливо спросил Роман.
– Дешевка. Уровень газеты «XXL». – Она с вызовом взглянула ему в глаза.
Но тон намеренно сделала ласковым, а взор – манящим. И губы облизнула соблазнительно, искушающе.
Рома приблизился к ней вплотную. Прохрипел:
– Как ты сказала?
– Сказка для дурачков. Автор, пока писал, все время держал в голове: «Побольше жареного. И попроще. Чтоб все дебилы поняли».
Он размахнулся и влепил ей пощечину.
Боль пронзила голову, отдалась в теле, наполнила низ живота сладким теплом.
Ольга улыбнулась:
– Стыдно? Поэтому бьешь? Но ты не переживай. Для серой массы – кто ходит на квесты – в самую точку. Зря ты мнил себя Дином Кунцем, жалкий приспособленец.
Он налетел на нее. Обернул к себе спиной. Больно вывернул руку. Жарко выдохнул:
– Ты специально меня бесишь?
– Нет. Я умирала – по-настоящему. А ты мою смерть описал – бездарно и глупо.
Роман дернул ее руку еще больнее. Прижал лицом к стене, придушил:
– Заткнись, сука! Ты будешь актрисой на моем квесте. Или я тебя просто убью.
Чуть ослабил хватку, швырнул ее лицом на кухонный стол, легко сорвал домашние брючки, пробормотал:
– Трусы чего не надела? Шлюха!
И вошел в нее грубо, зло.
Ольга громко закричала.
Почему ей больно и радостно одновременно? Почему вся ее жизнь – не нормальная, а будто сломанные американские горки?! Вот-вот, на крутом вираже, кабинка слетит с рельсов, и тебя размажет по асфальту.
Внутри стало горячо, жарко. Роман продолжал пережимать ей сонную артерию, воздуха не хватало – как тогда, под водой, – а она плакала и смеялась одновременно.
Мужчина звонко шлепнул ее по попе. Заорал:
– Говори: «да»!
– Пошел к черту! – с наслаждением отозвалась Ольга.
Он ускорил свои движения. Сдавил ее шею еще крепче. Вывернул руку так, что та хрустнула. Нежно шепнул:
– Соглашайся. Выхода у тебя нет.
Но Ольга сначала дождалась, когда ее накроет феерическим оргазмом, и только потом бросила:
– Возможно.
– Не шутишь? – выдохнул он.
– Я сказала: возможно. Только просить тебе меня придется долго. И часто.
Павел Синичкин
Ярослава со Стеллой я оставил напоследок. И госпожу Дорофееву решил пока что не трогать – неприятно и малоперспективно разговаривать с пьющими дамами. Самой легкой добычей представлялся ее восточный сожитель.
Иноземцы без регистрации нынче в Москве проживать не рискуют, и я пошел простым путем. Решил выяснить: кто нынче зарегистрирован в квартире гражданки Дорофеевой?
И сразу попал в «яблочко». Помимо Галины Петровны и ее сына Ярослава, на данной жилплощади числился некто Иван Андреевич Айдаров, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения, гражданин России, прибыл из города Казань.
Эх, Римка! Нашла узбека. Айдаров – типичная татарская фамилия.