Любимый паж Его Величества или Как достать дракона? - стр. 16
Ладно про шапку мама Вера рассказала, но откуда Манюня про ручку узнала?
Она у нас сказочница такая. Сны ей красочные снятся, а она их потом еще дофантазирует, и всем рассказывает. Про принцесс и драконов, про магию и волшебных созданий.
Может я конечно накручиваю. Мало ли что под этой палочкой задумывалось неуемной детской фантазией. Но парочка стоит посреди леса, которому при первом рассмотрении я не придала значения, а перед ними, очевидно, ползает змеюка. Шестиглазая…
У меня перед глазами проплывает моя бывшая реальность, в которой Манюня не раз мне залепляла какие-то на удивление взрослые для пятилетки вещи:
— Будешь ты жить! — однажды бодро оповестила она меня. — Только не здесь. В другом мире!
А тогда еще грустно усмехнулась, посчитав, что это на нее так подействовала сказка мамы Веры о жизни и смерти, которую она всем «своим» детям рассказывает, кто потерял родителей.
Манюнька у нас пророк что ли получается?!
Пытаюсь наспех припомнить хоть одну ее сказку, но мне не дает собраться с мыслями рука, что снова грубо встряхивает меня за грудки:
— Кто тебе этот план нарисовал? Отвечай!
Вздыхаю:
— Да чего ж вы подозрительный такой? Говорю же: маленькая девочка, Манюня ее зовут! — отвечаю честно.
— Как ты тогда на болотах оказался? Да еще и с этой странной магией?! — кивает на телефон, что я все еще сжимаю в руке.
— Случайно забрел! — тоже отчасти правда.
— Ни один идиот не ходит мимо болот случайно! Даже такой, как ты!
— А вот с оскорблениями, я бы вас попросилааа…ааа вы же вроде сказали, что тут ни один идиот не ходит? Тогда кто эти ид... люди?
— Думаешь, я дважды поведусь на эту уловку?! — грохочет. — Говори правду, пока твой лживый язык не рассыпался!
Чувствую, как язык мой и правда начинает холодеть, будто льдом покрываясь. Вот черт.
Конечно он больше не поведется. И очень зря. Потому что в этот раз я не соврала…
9. Глава 9. И кому бы еще стоило рот не раскрывать
Чувствую себя сейчас тем мальчиком-пастухом из басни, который кричал «Волк!».
Эх, кажись волки пришли, только теперь мне уже никто не верит. А доказать ему я не могу, потому что язык совсем занемел от обледенения.
Только и могу хлопать глазами, глядя на троицу в белых накидках с глубокими капюшонами, что стоит в нескольких метрах от нас. А предательский туман, будто специально для них развеялся, выдавая нас с великаном незнакомцам.
— Асане не лжет, — уверенно звучит скрипучий женский голос из правого капюшона.
Глаза Морозко делаются круглыми, как блюдца, когда он осознает, что это не я выдала эту странную фразу.
— Черт бы их побрал, — ворчит себе под нос великан, ослабляя хватку. — Только этих тут не хватало.
Чувствую, что язык начинает понемногу отходить:
— Кого? — выдавливаю, уже заведомо начиная опасаться пришлых.
— Туманники, — выразительно приподнимая брови, шипит Морозко, будто это слово должно было мне все объяснить. — Ну, Брамосы же!
Его новая попытка мне ничего не дала, и очевидно он это понял, поэтому устало отмахивается:
— Просто, не вздумай врать хотя бы при них, иначе нам обоим крышка!
— Посему? — лепечу занемевшим языком, догадываясь, что этот верзила неспроста напрягся при появлении белых капюшонов.
Морозко подается ближе ко мне и быстро шепчет:
— Вся эта туманная завеса их рук дело, потому я и не в силах ее укротить. Это не самый обычный туман. Когда ты его вдыхаешь, он проникает в твое тело, позволяя Брамосам буквально видеть тебя насквозь. И больше всего они не любят ложь, — тут он делает многозначительную паузу, будто мне сейчас должно стать стыдно. — Соврешь, и туман в твоем теле превратиться в едкий дым. А за компанию и в моем тоже. Так что будь другом, постарайся при них рот не открывать, — к моему удивлению все же объясняется и почти вежливо просит Морозко. — Иначе мне придется приморозить твой язык обратно.