Любимица Альфы - стр. 66

Он огромный внутри меня, твёрдый. Невыносимо от распирающих ощущений, давления. А мужчина двигается, толкается в меня снова, значительное медленнее.

Его пальцы поглаживают шею и плечи, задевают грудь, спускаются к моему клитору. Надавливает, мягко ведёт, возвращая в мои вены разгорающиеся угольки. 

– Ника.

Зовёт меня, будто одни именем просит посмотреть на него. И я смотрю, но не вижу. Перед глазами всё расплывается из-за слёз, шея болит. Но не так сильно, как я ожидала. Думала, что будет словно разорванная кожа, но лишь немного саднит. 

– Очень больно? – он замирает во мне, считывает каждую реакцию. – Если бы я мог сделать легче... Невыносимо видеть твои слёзы, как серебром по горлу, дико.  

– Только не двигайся, - прошу, сжимая его плечи. – Я… Мне надо привыкнуть.

Но не уверена, что когда-либо смогу привыкнуть к его размеру. Как другие выдерживают? И это сам Дамияр так щедро одарён или все оборотни? Думаю о глупостях, чтобы не сосредотачиваться на отголосках боли. Это терпимо, знаю, что скоро придёт.

Надо лишь немного выдержки, проигнорировать то, как тянет внизу, как мужчина целует свой же укус. И от этого движения ещё сильнее накатывают слёзы, не давая сделать вдоха.

Он укусил меня.

Я теперь Любимица?

Или просто меченная?

Никто не учил меня, не рассказывал. И я знаю лишь то, что у меня теперь будет метка, шрам. И каждый, кто увидит, будет знать обо мне всё. Что я была с оборотнем, принадлежала ему, а меня после вышвырнули на улицу. 

– Вот так, световласка.

Дамияр мягко целует, словно запрещает думать о чём-то другом. Пальцами он сжимает мой подбородок, медленно двигается. Толкается в меня, и языком, и членом, и пальцами, которые проезжают по лону.

И всё вместе это заворачивает вихри внутри. Будто ураганов всё сметает, ловит меня в свои тиски. Не вдохнут, ни усмирить бешенную карусель в голове, когда всё крутится вокруг.

Вдыхаю разгорячённый воздух, скольжу губами по щеке Дамияра. Не знаю, что творю, дикое, будто трусь о колючую щетину, ловлю ещё один вид ласки, который нужен до сжатого сердца.

Мне жарко и душно, мне хорошо и больно, сложно и просто. Всё в такой коктейль смешивается, что им захлёбываюсь. Пьянею, когда сжимаю пальцами руки мужчину, веду по его лопаткам. Царапаю, от чего мужчина начинается двигаться быстрее и резче.

А мне нужно, нужно оставить на нём свой след. Будто не получу разрядку, пока не помечу его. Дамияр оставил на мне свою метку, а у меня ни когтей, ни клыков. И метку я поставить не могу. Но могу оцарапать так, чтобы кровь проступила, покрылась кожа корочкой.

Не понимаю, что со мной. В этом хаосе я перестаю быть собой, выпускаю эмоции и желании наружу. Кусаю его губы, тянусь навстречу, отвечаю. И толкаюсь бёдрами навстречу, когда перед глазами пляшут красные пятна.

Всё внутри кипит, испаряется ядовитым взглядом. И я умираю на руках Дамияра, задыхаюсь, стону. Меня бьёт судорогами, непониманием, наслаждение и болью. Выплёскиваю криком всё, что во мне хранилось.

– Моя сладкая девочка, - снова целует, и кусает, и лижет. Дамияру не хватает того, что он со мной сотворил. Мужчина продолжает касаться, обводить пальцами мой клитор даже после того, как я лежу на кровати уничтоженная. – Моя.

Он толкается в меня ещё раз, срывается на гортанный рык, который пробирает каждую клетку, и застывает. Чувствую, как его член крепнет, пульсирует, как стекает его сперма, стоит мужчине отстраниться.