Любимец моих дьяволов - стр. 50
- Что теперь будем делать, малышка? – вздыхает Якоб. Он словно и не ко мне обращается. Слишком мягко. Почти нежно. Но даже чувствуя, что думает о другой, таю от его голоса – так редко бывающего нежным.
Штаховский отходит от окна к столику, на котором стоит пара графинов.
- Выпьешь, принцесса? Ты выглядишь замерзшей. В таких больших домах отопления вечно не хватает. По детству помню – просыпаешься как в леднике.
- Хочешь напоить меня, Штаховский? – спрашиваю колко, но принимаю протянутый бокал. Первый глоток коньяка обжигает горло. От второго по телу разливается благодатное тепло.
- Вкусно?
Обернувшись, понимаю, что Якоб стоит гораздо ближе, чем я предполагала. Он внимательно наблюдают за мной, его глаза блестят в полумраке, и в них такая глубина, аж дух захватывает. Вот только чувствую – мыслями он не здесь. Успеваю заметить промелькнувшую во взгляде боль. И тоску. По Мотыльку, конечно же. Нелегко Штаховскому сегодняшний праздник дается. И от этого внутри все вспыхивает и горит, приятное тепло в ядовитый огонь превращается.
- Гадость, - провожу пальцами по стеклу бокала. – Как, впрочем, и весь этот лицемерный вечер в кругу бывших друзей. Тоска зеленая. - Взгляд Штаховского неотрывно следует за каждым движением моего пальца и это почему-то нервирует. - Спать хочу. Может ты найдешь себе другую комнату? Это же глупо, мы двое в одной постели…
- А что такого? Чего ты вдруг такой пугливой стала? Весь вечер была так воинственна. Я и сам почти поверил, что мы пара.
- Я… не могу спать с тобой в одной постели, - голос сел почти до сипоты.
- И я не прыгаю от счастья, если ты не заметила, - хмуро отвечает Якоб. – Но давай не будем капризничать.
- Ты ляжешь на полу?
- Еще чего. Ты поспишь в ванной.
- Ни за что!
- Да я прикалываюсь, Морковка. Ну чего ты такая взрывная. Не бойся, я тебя не трону. Ты же девственница, папино сокровище, помнишь? Главное сама меня не касайся. И все будет в порядке.
Произнеся эту уничижительную тираду, Якоб скрывается в ванной. А я падаю на постель и кусаю губы. Что делать? Это безумие. Каждый раз когда оказываемся рядом, нас охватывает ураган. Это и ярость, и ненависть и желание одновременно. Они раздирают на части, калечат. И знание этого не помогает избежать последствий. Только сильнее засасывает в воронку.
Подхожу к высокому зеркалу на подставке, разглядывая свое отражение, снова и снова вспоминаю наш сегодняшний поцелуй. Зачем я это сделала? Что на меня нашло? Ревность? Желание привлечь внимание? Якоб целовал меня грубо, равнодушно. Напоказ. И злился, что поставила его в такое положение. А мне все равно было хорошо как никогда. Хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался. Никакого стыда, что все смотрят. Что Якоб использует меня, потому что сама предложила, позволила.
Даже сейчас каждая частичка тела ноет и томится при воспоминании о нашем поцелуе. И что теперь? Как прожить эти несколько часов наедине? Мне совсем не улыбается спать в вечернем платье. Мда, знала ли я, что этим вечером меня будет занимать вопрос: Что же одеть для ночи с Якобом? Могла бы посмеяться, если бы не умирала от беспокойства и нервозности. Я не захватила ничего подходящего… Ни пижамы, ни домашнего платья. Кто знал, что на ночевку здесь застрянем… И одеяло одно. Но уж его-то Якоб мне уступит? Поспит под покрывалом, не растает.