Любимая учительница - стр. 16
Проклятое тело, никак не реагируя на призывы мозга, поверило, послушно обмякло, позволяя делать с собой все, что хотел захватчик.
Глеб, ощутив мою внезапную податливость, усилил напор, исследуя мой рот, прикусывая губы и еще сильнее прижимая к себе. Чувствовалось, что он с трудом сдерживается, чтоб не посадить меня на стол и не задрать юбку, окончательно теряя контроль и совесть.
Я, хоть и ошалела от неожиданности и внезапно нахлынувшего непонятного жара во всем теле, все же была человеком, а не животным, поэтому пришла в себя, насколько это было возможно в такой ситуации, и начала бешено отбиваться, царапая крепкую шею и колотя нахала по щекам и плечам.
Ничего не помогало!
Он как с ума сошел, целуя меня, стискивая уже до боли, до невозможности дышать и абсолютно, страшно до замирания, не обращая внимания на мое сопротивление! С тем же успехом я могла, например, лупить шкаф!
Я, поняв, что сама не справлюсь, а крикнуть он мне не даст, начала лихорадочно шарить по столу, подхватила тяжелую папку с конспектами и умудрилась ребром ударить его по голове.
Наверно, получилось болезненно, потому что он зашипел и отпрянул. Я, не теряя ни мгновения, размахнулась еще раз и с оттягом шваркнула по наглой физиономии, попав по губе.
Из ссадины тут же потекла кровь, а щека налилась уверенным малиновым цветом. Очень надеюсь, что останется синяк!
Мы, тяжело дыша, стояли друг напротив друга. Он, машинально прикрывая лицо, чуть пригнувшись и глядя на меня совершенно ошалелыми глазами, как дикий зверь, готовый в любой момент кинуться на добычу. Я, растрепанная, измятая, немного испуганная, с искусанными красными губами и приготовленной для то ли отражения очередной атаки, то ли нападения папкой.
Как бы там ни было дальше, я буду сопротивляться!
Тут он моргнул, в глазах появилось осознание ситуации, затем мелькнуло что-то вроде… Стыда? Да нет, показалось! Потому что в следующее мгновение вернулся привычный насмешливо-острый взгляд, он выпрямился, провел пальцами по губе, посмотрел на кровь, усмехнулся.
– Блин, лет пять уже удар не пропускал, а так, чтоб до крови… Уделала ты меня, Татьяна Викторовна…
– Не… Смейте… Больше… Никогда… Без… Разрешения…
Я выдыхала слова по-одному, восстанавливая дыхание, и только потом уже поняла, что сказала.
Без разрешения? Это как это я так?
– О как… – Глеб сделал маленький шажок ко мне, но замер, потому что я опять подняла свое оружие, примирительно поднял руки, – ну прости, Татьян Викторовна. Не сдержался. Очень уж ты… Вкусная.
– Уходите! Не желаю с вами разговаривать в таком ключе!
Я указала дрожащей рукой на дверь, сознавая, насколько смешно это выглядит. Этакая взъерошенная собачонка, тявкающая на большого грозного пса.
К моему удивлению и облегчению, Глеб послушно развернулся и пошел к двери.
Я напряженно ждала, когда он выйдет за порог, с трудом сдерживая дрожь в ногах и зная, что, стоит ему закрыть дверь, я сразу же упаду от перевозбуждения и страха.
Глеб взялся за ручку и внезапно развернулся ко мне, улыбаясь в своей привычной развязно-очаровательной манере:
– Слышь, Татьяна Викторовна, а если разрешишь?
– Никогда! – прохрипела я из последних сил, – убирайся!
Он покачал головой и вышел, аккуратно затворив дверь.
И в ту же секунду я покачнулась и упала на удачно нашаренный за спиной стул.