Люби меня навсегда - стр. 30
— Куда ты меня везёшь? — начинаю я нервничать.
И понимаю, что если он захочет, то может спокойно сделать со мной всё, что угодно, забрав пакет денег, который я сжимаю сейчас в потных от страха ладонях, и вряд ли ему что-то за это будет. Сколько он ещё будет верить этой фигне, которую я ему прогнала про слежку от Анастаса Вайсберга? И вообще, интересно, чем сейчас занимается мой уже бывший жених? Судорожно отменяет все наши грандиозные свадебные торжества? Выездную церемонию в Ботаническом саду с тысячами белоснежных орхидей, живыми бабочками и симфоническим оркестром? Самого знаменитого ведущего страны Олега Рукавишного? И даже купленного за баснословные деньги «певца на свадьбу» — самого Марка Боно, одного из самых дорогих исполнителей романтической попсы нашего времени, почти как Фрэнк Синатра, только моложе?
— К себе домой, — угрюмо бросает мне Пресли, уже ловко лавируя в густом потоке машин.
— Зачем к тебе домой? — недоумённо спрашиваю я, оторвавшись от своих невесёлых размышлений о своей печальной судьбе.
— Как минимум собрать свои вещи и документа, а ты что думала? — снова с издёвкой усмехается он. — Ты же сама попросила меня быть твоим провожатым. Без права выбора. Разве не так? — втолковывает он мне, как полоумной. — Я, конечно, понимаю, что ты себе можешь позволить путешествовать налегке: наверняка у тебя в каждой стране Европы уже есть по домику или апартаменты со шкафами, набитыми шмотьём, но мы, простой русский плебс, не располагаем такими возможностями, ты уж прости нас, — смотрит он на меня свысока, давая ясно понять, кто именно из нас двоих здесь плебс. — И даже и не думай: ты мне на хрен не сдалась. Вертел я таких пачками на… — но он всё-таки обрывает эту грубость, берёт себя в руки, и уже хладнокровно заканчивает свою мысль: — Я хотел сказать, что вы можете себя чувствовать в полной безопасности, глубокоуважаемая Полина Аркадьевна. Я привык, что женщины сами ищут со мной близости и падают ко мне в объятия, причём весьма настойчиво, и мне нет надобности искать чьего бы то ни было расположения. Тем более вашего. Кроме того, вы не в моём вкусе, — и у меня аж перехватывает горло от этой надменной тирады, а он с как ни в чём ни бывало продолжает и дальше уверенно вести автомобиль, внимательно следя за дорогой.
И это просто прекрасно, потому что он не видит, как мои скулы и щёки расцветают пунцовыми лепестками ярости и гнева, и я опускаю вниз стекло, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха и не дать ему увидеть, как его слова разозлили меня. Чтобы хоть как-то отомстить ему, я бросаю через некоторое время очередную презрительную фразу:
— Я не поняла, ты что, меня в свой загородный особняк везёшь? Или в свою деревню? — на что мой надменный провожатый даже не удостаивает меня ответом.
Вот так, в полной презрения и неприязни звенящей тишине наша машина шуршит шинами по гладкому, как зеркало, асфальту трассы, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я нажимаю кнопку радио на панели. Из динамика, словно по заказу, раздаётся очередной хит Элвиса Пресли, и я, не удержавшись, прыскаю от смеха, а мой дорогой жиголо, повернувшись ко мне, невольно улыбается, и я понимаю, что первый раз за всё время вижу его настоящую улыбку. Тёплую и лучистую, как этот ласковый солнечный осенний день, проносящийся за окном авто…