Люби меня - стр. 60
Еще и дым мне в лицо выдыхает. Тут, что тоже странно, нет отдельного места для курения. Парни пыхтят прям в зале клуба. Не то чтобы я осуждала подобное… Хотя, наверное, все же осуждаю. Рядом с ними дышать нечем.
– Никуда я не пойду, – спокойно сообщаю гонцу. – Передай, что я в общении не заинтересована.
– Чего? – затискивая зубами сигарету, гогочет парнишка. Должна сказать, весьма нервно у него это получается. – Так нельзя, цыпа. В гостях так себя не ведут, – вмиг серьезным и очень настойчивым становится. Хватает меня за локоть. – Идем. Сама ему скажешь. Если осмелишься… – и снова ржет.
Что за треш? А я еще Сашку считала высокомерным и наглым. У него хоть есть все основания мнить себя выше других.
– Пусти немедленно… – готова стоять за себя.
Да и девчонки подключаются, налетая на несчастного гонца шумной стаей. Но толпа расступается, когда рядом с нами возникает Георгиев.
Боже, я и забыла, какой он крупный!
– Лапы убрал, – высекает вроде как хладнокровно.
Но вместе с тем в этом хладнокровии такие сталь и лед гремят, что нервы буквально опаляет. Казалось бы, сейчас его ярость не на меня направлена, а мне страшно.
Деревенский парняга же, очевидно, не робкого десятка. Медленно моргает и, закусывая сигарету, как-то абсолютно безумно ухмыляется.
– О, кент! К тебе тоже вопросы есть, – выдает якобы так же ровно, но я ощущаю напряжение. Хотя бы в том, как он еще крепче впивается в мой локоть. – Ты еще не понял, куда попал? Бля буду…
– Это ты не понял, – резко обрывает его речь Саша, агрессивно надвигаясь и заставляя меня вздрогнуть. – Ты, сука, глушман? – вцепляется деревенскому в футболку. – Я сказал, убрал от нее свои лапы! – рявкнув это, дергает парня и оттаскивает его от меня силой. – Чмо, – добивает, когда отталкивает.
– Саша… – с трудом выдыхаю я.
Но он даже не смотрит. Шагает к двери, подает едва заметный знак Мирону и выходит. Только идет за ним не один этот чертов деревенский альфа. За ним валит вся толпа! Когда я вижу это, мир начинает вращаться быстрее. Вертится так, что голова кругом летит.
Пока душу взрывает ужас, окаменевшее тело разбивает горячая дрожь. Ноги с трудом слушаются, но я иду следом.
– Махач созрел! – орет кто-то на улице.
Двигаюсь на этот крик, игнорируя такие же суетливые предупреждения Оли. Что значит «опасно влезать»? А для Сашки моего не опасно? Я на таких эмоциях, что меня и смерть не испугает.
– Твоя телка?
– Да, моя! Только не телка… Ее зовут Соня! – доносится до меня приглушенный голос Георгиева. Самого его еще не вижу. Окружили местные. Сбежались все, кто был внутри и снаружи. В клубе музыку остановили. – Говорю, чтобы ты, на хрен, даже за глаза не смел ее никак иначе называть. Трогать ее нельзя. Это тебе ясно, блядь?! Всем ясно?! Никому нельзя!
В ответ раздается смех. А за ним – грязные ругательства.
– Да ты, сука, просто уникум!
– Такие охуевшие к нам еще не залетали!
– Кто ты, на хрен, такой?!
– Александр Георгиев, – сухо представляется Сашка. – Рад знакомству, блядь.
– Какие мы культурные!
– Подожди… Георгиев? Что-то знакомое…
– Роняй его!
Меня не пускают в кольцо, как я ни бьюсь между людьми. Но я слышу, что голосов много.
Слишком много!
Погубят! Убьют! Из-за меня!
– Насчет твоей телки, – давит кто-то из местных. – Была твоя. Стала наша. Во все дыры ее…