Люби меня - стр. 50
Что еще за муть?
Меня накрывает такой волной эмоций, будто я все же добрался до ее киски. Просто от того, как она сжимают мою ладонь, размазывает, словно жалкого сопляка. По всему телу жар несется. Слизистые пересыхают настолько, что я нормально функционировать не способен.
С трудом сглатываю и грубо вырываю руку.
Она наверняка обижается. Перестает тарахтеть и демонстративно отворачивается к окну. Я тоже молчу, давая понять, что на хрен не намерен подобному потакать.
На этот раз у подъезда не прощается и Соня.
Ну и отлично. Давно бесила ее эта привычка.
В целом, в тот вечер все крайне странно развивается. Я уезжаю на встречу с Тохой. Но уже по дороге в бар набиваю Богдановой сообщение.
Александр Георгиев: Так ты читаешь про секс?
Будто сам уже не понял, что в ее романах с чертовых поцелуев все только начинается.
С поцелуев все только начинается… Все начинается с поцелуев…
Сонечка Солнышко: Я читаю про любовь. А есть ли в книжке секс, меня не заботит.
Я не нахожу, что ей ответить. Не могу же я в самом деле запретить ей это читать.
Пока доезжаю до бара, Соня присылает очередной кусок текста. И меня вдруг такой ураган раздирает, что я выдаю совершенно незапланированную дичь.
Александр Георгиев: Подзаебала эта тема. Оставь меня хоть на вечер в покое.
Будто это она настаивала на общении! Клянусь, я сам, блядь, себя не понимаю. Не знаю, что с этим делать. Едва мне только кажется, будто я что-то там взял под контроль, накрывает снова.
Соня прочитывает мою эсэмэску. И больше ни слова не пишет. Даже долбоебучего «Пока».
К черту. К лучшему.
Только вот стартуя с бухлом, я еще не подозреваю, что по пьяной лавочке обостряются все желания, а пресловутая гордость где-то теряется.
Едва Тоха отходит, записываю Соньке тупейшую голосовуху.
Александр Георгиев: Можешь, блядь, хотя бы немного приглушить свою красоту? Я считаю, что быть настолько охуенной – на хрен недопустимо! Или ты специально такая? Специально! Ты, мать твою, не непорочная! На самом деле ты – чистый порок! Да, я хочу тебя, но в этом нет моей вины, ясно? Твой косяк. Ты слишком красивая. Охуенная! Сука… Я пропал.
Отправляю и сразу же догоняю, что надо удалить эту хероту. Но именно в этот момент мобильник вырубается. Выхожу из бара лишь затем, чтобы сесть в машину и зарядить, как вдруг… Непонятно каким макаром рядом с домом Богдановой оказываюсь.
– Спустись, – все, что говорю, когда она, наконец, принимает мой гребаный звонок.
– Ты пьян, что ли? Пьян. Я еще по голосовому поняла. Поэтому и не ответила. Зачем ты приехал? Не хочу тебя таким видеть! Кроме того, на улице дождь, ты, вообще, в курсе? Езжай домой.
Всю эту сбивчивую трескотню я слушаю молча. Пока Сонькин голос не обрывается, только дышу в динамик, словно маньяк в период буйства.
– Спустись, – и отрубаю мобильник.
Она спускается. Но из подъезда не выходит. Вижу ее через стеклянную дверь, когда дворник смахивает с лобовухи воду. Соня жестом требует, чтобы я уезжал. Да, ливень реально лупит о землю, будто готовит апокалипсис, и она, конечно же, не собирается ради меня мокнуть.
А я… Выбираюсь из машины и валю сквозь дождевые потоки к подъезду. Задыхаюсь, словно пораженный молнией, когда Соня толкает дверь и бросается мне навстречу.
– Ты сошел с ума?! – выкрикивает на эмоциях, едва застываем друг против друга.