Любава-травница Галиаскаса. - стр. 19

Дождавшись хозяина повозки, Любава вынула из пространственной сумки бусы, которые отдала одна из сельчанок как плату за лечение, и, взяв несколько атласных лент, направилась к речке.

9. Глава 9

Яркие звезды отражались в черном зеркале ночной реки. Темнота настораживала, пугала и в то же время поражала и восхищала своей тайной, притягивала шелестом растений, тихими всплесками воды, шепотом ветра, ласкающего листья склонившегося над речкой дерева. Любава, осторожно наступая, чтобы случайно не споткнуться в темноте о корягу, подобралась к берегу.

— Русалка-царица,

Красная девица!

Появись, покажись,

Чудом брежным обернись!

Духов древних наяву

Я на берег призову.

Дай, земля, свои дары

Обитателям воды.

Из воды стали одна за другой появляться девушки, одна краше другой. Длинные густые волосы, белоснежные платья и грустные лица, в которых застыла тоска от неразделённой любви.

«Ой-ой-ой, у меня столько подарков нет», — подумала Любава.

Вперед вышла одна из девушек: на ней был венок из лотосов, венчавший её голову поверх длинных распущенных волос, и драгоценное жемчужное ожерелье, оттенявшее цвет её темно-синих глаз.

— Звала, травница? — спросила русалка мелодичным нежным голосом, словно звонкие колокольчики прокатились по водной глади.

— Звала, подарки принесла, только не рассчитала немножко, уж извините нерадивую, — ответила Любава и низко поклонилась.

— За подарки спасибо. — Она приняла дары Любавы. — За то, что уважительно относишься к нам, прими от нас дар небольшой: не для тебя, для дочери твоей названной.

Она махнула рукой, и на ладони появился небольшой невзрачный медальон.

— Медальончик непростой, владеет большой силой скрывать истинное лицо. Подумай, каким ты хочешь видеть лицо дочери, и надень на нее медальон, не снимай никогда, пока для этого не настанет особый момент. Второй раз медальон не сработает.

— Благодарю за подарок, — промолвила Любава, взяла подарок и, поклонившись, побежала к месту стоянки.

— Дед, а что так тихо? — промолвила женщина, обращаясь к ее возничему.

— А как должно быть? — усмехнулся старик.

— Ну как же, я все рассказала старшему, думала, вы какие-то меры приняли, — возмутилась Любава.

— Вот что, красавица. Полезай-ка ты внутрь и сиди тихо, услышишь шум — не вылезай. Когда можно будет, я тебя сам кликну. Если что и произойдет, то только к рассвету, выспаться успеешь, — проговорил мужичок, успокаивая ее.

— Заснешь тут, когда такое ждешь, — проворчала она, но в кибитку влезла, чтобы посмотреть дочь.

Старик на ее слова лишь улыбнулся.

Как и сказал дед, нападение произошло перед самым рассветом, когда еще ночь до конца не отступила, но утро уже предъявляло свои права. Она все-таки задремала и проснулась от сильных криков и воплей. Было ощущение, что люди кричат и подвывают от страха и боли.

«Это что же может там такое твориться? Будто слушаешь фильм ужасов», — думала Любава, прижимая к себе безмятежно спящую дочь. В какой-то момент наступила оглушительная тишина.

— Травница, ты как? — послышался голос старика.

— Жива, — прошептала она. — Только страшно очень.

— Выходи, все закончилось.

Она отодвинула полог ткани, прикрывающий кибитку, и спустилась вниз. Пройдя немного вперед, женщина увидела тело мужчины, изломленной куклой лежавшее на поляне недалеко от леса. При этом его тело напоминало мешок, набитый требухой, а голова была совершенно седая.