Львов под русской властью. 1914–1915 - стр. 25
Когда весть об эвакуации представителей государственной и краевой власти разнеслась по городу, жителей Львова опять, как и три дня назад, охватила паника. Многотысячные толпы устремились к железнодорожному вокзалу. Чем ближе к вокзалу, тем плотнее становился этот поток. В общей массе двигались конные повозки, автомобили, люди везли тележки, тачки с вещами. Те, у кого не нашлось тележки, несли свои вещи сами. Но все эти труды в итоге оказывались напрасными. Добравшись до вокзала, вещи приходилось бросать, чтобы самому протиснуться в вагон или занять место хотя бы на его ступеньках. После отхода каждого поезда на перроне оставались груды брошенных чемоданов, ящиков, мешков. Оставались и тысячи людей, которым не хватило места в вагонах. В ожидании новых поездов они располагались огромным табором тут же у вокзала на прилегающей площади. Подавали очередной состав, и толпа бросалась на штурм вагонов, оттесняя женщин и детей. На перроне царила неимоверная давка, слышались крики, вопли, детский плач. Редко кому удавалось всей семьей попасть в один поезд. Многие уезжали, даже не зная, где смогут найти себе пристанище. Один за другим отходили переполненные поезда, а тысячи людей оставались на перроне, завидуя тем, кто уехал.
Во вторник 1 сентября газета “Słowo Polskie” обратилась к жителям Львова, убеждая их не поддаваться панике. Приведя описание сцен, которые разыгрывались минувшим днем на железнодорожном вокзале, и разъяснив, что беженцев, если они не располагают значительными средствами, ожидают большие трудности, ибо цены в Вене и других городах уже сильно выросли, газета отмечала:
«Во имя чего, по какой причине люди обрекают себя и свои семьи на участь совершенно неизвестную, возможно на нужду и голод, бросают удобные жилища, чтобы вести где то жизнь кочевников. Будем говорить прямо, опасаются вступления российских войск.
Никто не может сейчас сказать, обоснованы ли эти опасения. Но допустим, что действительно российские войска вступят во Львов – ну и что случится? Надо ведь хоть немного подумать и понять, что целью воюющих сторон не является резня или разрушение городов. Мы знаем, что определенная часть края уже занята некоторое время российскими войсками и знаем из поступающих оттуда известий, что войска эти ведут себя по отношению к гражданскому населению вполне прилично. Не следует позволять обманывать себя всякими небылицами, хотя, правда то, что мужчины сейчас сплетничают едва ли не больше чем женщины».
Естественно, что те, кто еще недавно посылал доносы на мнимых изменников, с остервенением набрасывался на несчастных узников, которых вели по улицам Львова, теперь почувствовали себя весьма неуютно, и вполне понятно охватившее их чувство страха перед возможным приходом во Львов русских войск. Они могли опасаться, что теперь с ними поступят так же, как они поступали с галицкими “русофилами”, что теперь их погонят по улицам города под градом камней и палочными ударами, станут вешать и расстреливать.
Стремились уехать из Львова и евреи, которые знали, что в России их соплеменники не пользуются всеми гражданскими правами как в Австрии. Поэтому все относительно зажиточные евреи постарались покинуть Львов. Осталось в городе около 20 тысяч евреев, в большинстве своем малоимущих, что составляло примерно третью часть довоенного еврейского населения Львова.