Львиное Сердце - стр. 40
– Надеюсь, ты нашел его? Он снаружи?
Иисус и все его святые, промелькнула у меня мысль. Она же ничего не знает. Ричард был еще во дворе, и сама Ифа не слышала доставленных нами новостей.
– Фердия? – В голосе девочки послышалась резкая нота.
– Он умер, госпожа, – сказал я мягко. – Убит.
Порывистый вздох ужаса.
– Мертв?
– Да, госпожа, – сказал я и затем солгал: – Он умер быстро.
Изабелла закрыла рукой рот, на глазах у нее выступили слезы. Она остановилась, пропустив нас вперед. Желая ее утешить, я наполовину обернулся, но писец пихнул меня локтем в бок, напоминая о более важном деле.
Велев мне ждать перед помостом, писец скрылся в апартаментах графини. От резкого напоминания о моем положении – мне никогда не дозволялось пересекать эту границу – я помрачнел еще больше. Прошло немало времени, прежде чем показалась Ифа. Одетая в длинное голубое платье, с волосами, убранными под золотую сеточку, она излучала красоту и властность. Со мной она, однако, не поздоровалась – просто уселась и уставилась на меня, не моргая, своими зелеными глазами. Взгляд ее был сердитым.
Стараясь как-то выйти из положения, я глубоко поклонился.
– Госпожа!
– Где ты был?
Ифа говорила на французском, чего никогда не делала во время предыдущих наших бесед.
Не зная, что сказать, поскольку мы оба хорошо знали ответ, я сглотнул.
– Ну? – Ее голос хлестнул меня, как плетью.
– С герцогом, госпожа, – пролепетал я.
– Ты ранен?
Как и Изабелла, графиня обратила внимание на отметины, покрывавшие мой гамбезон.
– Нет, госпожа. Эта кровь… валлийца.
Отлегло у нее на душе или нет, сказать не берусь.
– Оставив нас без разрешения, ты нарушил свое слово.
Щеки мои покраснели от стыда, взгляд уткнулся в сапоги.
– Да, госпожа. Я сожалею.
– Поначалу я подумала, что ты сбежал в Ирландию.
Я поднял глаза.
– Я бы никогда…
– Не перебивай! – На щеках Ифы проступили небольшие алые пятна. Она по-настоящему сердилась. – Герцог снял осаду с Аска?
– Да, госпожа. Валлийцы сбежали, как только мы пришли.
Гадая о том, не стоит ли подробно рассказать про поход, я открыл рот, но строгий взгляд заставил меня умолкнуть. Мне не дали возможности объяснить причины, по которым я примкнул к войску герцога, а также упомянуть о проявленной мною храбрости.
Чувствуя себя десятилетним мальчишкой, которому отец задает трепку, я выслушал приговор Ифы. Мне запрещалось покидать замок до дальнейших распоряжений. Никаких визитов в деревню, в таверну или в аббатство. Даже ристалище оказалось под запретом. Никаких уроков французского. Каждое утро я иду к майордому, и тот дает мне список поручений на день.
Я сносил наказание молча, с ненавистью наблюдая за одобрительными кивками писца, появившегося за спиной у графини.
Самый жестокий удар, как это часто бывает, приберегли напоследок.
– Тебе ни при каких обстоятельствах не дозволяется разговаривать с леди Изабеллой.
Пораженный, я поднял взгляд на Ифу, глаза которой все еще метали молнии.
– Ты понял? – сурово спросила она. Возражения застряли у меня в горле.
– Да, госпожа.
– Нарушишь эти условия – брошу тебя в темницу. Ты уже знаешь, каково там.
– Знаю, госпожа, – ответил я, и перед моим мысленным взором пронеслись неприятные сцены из прошлого.
– Это все.
Она коротко кивнула, давая понять, что я могу идти.
Я еще раз низко поклонился и пошел прочь вместе с писцом, снова оказавшимся рядом.