Львиное Сердце - стр. 28

Я рос с секирой в руке, этим сокрушительным оружием, перенятым у викингов. Упражнялся я и с мечом, а со времени приезда в Стригуил немало времени проводил в поединках с собратьями-оруженосцами. Но я не был рыцарем. Фиц-Алдельму было лет двадцать пять, и это означало, что он не расстается с мечом по меньшей мере пятнадцать лет. Зная это, я изначально понимал, что меня ждет поражение и, вероятно, серьезные травмы, и решил наступать, двигаясь наподобие тарана. В этом, как я решил, заключалась моя единственная надежда.

Мой натиск застал Фиц-Алдельма врасплох. Устремившись вперед, я обрушил могучий удар на его щит и едва не сбил его с ног. Еще многие годы спустя я готов был отдать все, чем владею, лишь бы победить тогда. Но со временем пришел к мысли, что тогда жизнь моя пошла бы по совсем другому пути, и, осознав это, смирился.

Фиц-Алдельм попятился, пошатнувшись от столкновения, и мне не составило труда нырнуть под его руку, поднявшуюся в неточном ответном замахе. Я снова прыгнул на него и ухитрился довольно неплохо врезать ему по шлему. Рыцарь покачнулся, отступил еще на шаг, и сердце мое запело. Иисус милосердный, каким я был тогда наивным. Сочтя бой выигранным, я бросил ликующий взгляд на Риса. На его лице я увидел не улыбку, но страх. Я повернулся обратно к Фиц-Алдельму – слишком поздно.

Невероятной силы удар обрушился на мой шлем с левой стороны. Все колокола христианского мира разом зазвонили у меня в голове, оглушив напрочь. Зрение затуманилось, челюсть отвисла, колени подогнулись, и земля устремилась навстречу моему лицу с пугающей скоростью. Едва дыша, с идущей кругом головой, я лежал там, беспомощный, как дитя, в ожидании смертной боли, когда Фиц-Алдельм вонзит меч в выбранное им место. Выросший в мире, где поединки велись без правил, и помня прежние побои от Фиц-Алдельма, я полагал, что рыцарь без промедления закончит схватку.

– Поднимайся!

Его глухой голос доносился будто издалека.

Стоило приподнять голову, как накатила тошнота. Фиц-Алдельм стоял примерно в полудюжине шагов, держа щит и меч на изготовку. Ко мне он не приближался. Убежденный, что рыцарь нападет, пока я беззащитен, я потянулся к мечу. Ощущение массивной рукояти под дрожащими пальцами почти не подбодрило меня, но сдаваться я еще не был готов. Шатаясь, подавляя позывы к рвоте, я кое-как поднялся.

Фиц-Алдельм налетел на меня, как волк на ягненка. Надо полагать, он нанес три удара против моего одного – жалкого усилия, не способного остановить и ребенка. Я снова сделал выпад, и рыцарь с презрительным смехом шагнул назад. Я двинулся за ним, но он обогнул меня прежде, чем я успел развернуться, и рубанул сзади по ноге. К счастью, удар был нанесен плашмя, иначе он разрубил бы мне сухожилие. Но все равно боль была сильной – как если бы чокнутый кузнец огрел меня молотом по черепу. Только ослиное упрямство помогло мне устоять на ногах, да еще то обстоятельство, что я упер меч острием в землю.

Фиц-Алдельм нацелил клинок в прорезь моего шлема.

– Сдавайся!

Я зло посмотрел в ответ. Меня тошнило, голова кружилась, в эту минуту я не смог бы одолеть даже Риса.

– Не буду! – процедил я.

– Сдавайся! – рявкнул Фиц-Алдельм, наступая.

– Сдавайтесь, сэр! – послышался умоляющий голос Риса. – Иначе он вас убьет.