Львица по имени Лола - стр. 10

 Одна ее часть была с Игорем. Под ним. Получала удовольствие – пусть на уровне одной физиологии, но все же. Игорь с физиологией был на «ты», и белых пятен для него там не было. Дина была обречена удовольствие. Как вскрытая лягушка, которую бьют гальваническим током в определенные места -  и лягушачьи лапки дрыгаются.

А другая часть глядела на это все словно бы со стороны. Или даже, возможно, - сверху. И ей, этой части, было и противно, и больно, и гадко до омерзения, и грустно до слез. Но слез не было. В процессе  - никогда. Потом – всегда.

Вот и сейчас – о чем думать, когда мужские губы скользят по животу к развилке раздвинутых бедер? Игорь знает, что делать, и тело отреагирует неизбежно, как реагирует уже не один год. А что делать голове? Думать об Англии? О Германии? О России? Да о чем угодно.  В конце концов, в эту сессию  - экзамен по истории. Можно вспоминать даты правления и основные события  правления Доброй Бесс. Этим можно занять голову.

А сердце… Сердце занять нечем. И некем. Все, что ему дорого  - на Новодевичьем.  

Под прикосновениями умелых мужских губ девичье тело вздрагивает. Он считает это удовольствием. У нее перед глазами  - распотрошенная лягушка. Даже позы похожи.

- Дина, девочка моя… - хрипло и нависая над ней.  – Какая же ты сладенькая…

Как же это пошло…

Он берет ее резко и грубо. Но ее всхлип – не от этого.

Он замирает.

- Что, опять?

Да, опять. Это гадкое слово, которое она старается не произносить даже вслух. Игорю оно тоже не нравится. Они предпочитают это называть обтекаемо: «проблема».

Разрыдаться бы сейчас. Чтобы он вышел из нее. Чтобы прекратились эти боль и унижение. Но Дина этого не делает. Не сегодня - так завтра. Не завтра, так послезавтра. Она обречена на это. Это ее плата – только она не понимает пока, за что. Но надо платить. И платить исправно.

- Ничего, - едва слышно. – Я потреплю.

В конце концов, ему пятьдесят три. И он уже не делает это долго. С каждым годом все быстрее. И все меньше времени на ее мучения.

Лежать. Прикусить губу. Смотреть в потолок. Слушать шумное сопение. И думать об Англии. О дочери Генриха Восьмого. Королева-девственница. Вот она молодец – смогла. А Дина…

Поморщиться от громкого стона на ухо. Пережить благодарный поцелуй в щеку. Облегченно вздохнуть, когда  мужчина слезет с нее.  Отвернуться лицам к стене  и  незаметно вытереть слезы о подушку.  

***

- Может быть, стоит показаться врачу?

Дина сначала молчит какое-то время, раскладывая воздушный омлет по тарелкам.  Садится за стол, принимается за еду. И лишь потом отвечает – ровно, безразлично.

- Зачем? – и плечами пожимает, усиливая эффект от слов. – Мы там уже были. Ты почему не ешь? Невкусно?

- Дина…  - он со вздохом откладывает вилку. – Если ты думаешь, что мне доставляет удовольствие вот так… Я же не садист.

- Конечно, нет, - от ее кристально ровного тона – такого, что о его край можно порезаться – Игорю вдруг становится нехорошо и холодно внутри. – Но мы уже были у доктора. И он сказал, что физически со мной все в порядке.

- И, тем не менее, ты испытываешь дискомфорт во время секса.

Что-то внутри нее истерически хохочет на эти слова. Дискомфорт? Дискомфорт?! Но внешне – внешне она спокойна.

- Вагинизм, Игорь, это называется вагинизм,  - вдруг произносит, четко выговаривая ненавистное слово.  – Это означает,  что физически я в порядке. Спазмы носят психологический характер. А голова, как известно, предмет темный и исследованию не подлежит.