Лужайки, где пляшут скворечники - стр. 23
А когда стало ясно, что на Запретку сегодня не попасть, она шепнула:
– Тем, давай утром, а? Рано-рано, в четыре часа…
– Ты что! В четыре уже светло! Рассвет!
– Нас же никто не увидит. И мы… тоже друг друга не увидим. По очереди закроем глаза – и в воду… А в воде утром знаешь как здорово… И туман над ней. Будто в тумане купаешься…
– Ох, Нитка… А ты не проспишь?
– Нет, я умею просыпаться, когда задумано.
Тем тоже умел…
Сосны в раннюю пору казались черными, но заря на северо-востоке набирала силу. К этой заре, к светлой воде, Нитка и Тем выбрались после четверти часа пути по сырым зарослям и буеракам. Хотя нет, воды в тот момент не было видно. Ее скрывала пушистая шуба тумана. Будто облако легло на озеро. А в небе облаков не было, там растворялся золотистый свет.
– Тем, вода под туманом знаешь какая теплая! Как под платком из пуха!
– Не потеряться бы в этом тумане…
– Найдем друг дружку по голосу… Ну, я пошла первая, отвернись и закрой глаза.
Тем не только отвернулся и зажмурился. Не только прижал веки пальцами. Пальцы он растопырил и зачем-то большими зажал уши, а мизинцами нос – будто купальщик-новичок, собравшийся окунуться с головой. Закрытыми ушами он не сразу услышал, как Нитка зовет:
– Тем!.. Ну, Тем! Где ты? Давай! Не бойся, я тебя не вижу!
Он оглянулся. Нитки под медленно клубящимся туманом не было видно. Только синие трусики и белая безрукавка валялись на песке. Тем глянул вокруг. Светло, но пусто и… безопасно. Он бросил трусы и майку рядом с Ниткиной одежонкой, уронил на них очки. Потянулся, впитал в себя прохладу утра и бросился головой в туман.
Вода и правда была очень теплая – теплее, чем прошлой ночью. И Тем опять начал радостно растворяться в ней.
– Тем, ты где?
– Здесь я!
– Иди сюда! Я – вот…
Он смутно различил Ниткину голову и плечи. Почти наугад протянул руки. И снова Нитка и Тем сцепили пальцы. И заплясали среди шевелящихся туманных волокон, среди теплых брызг…
Трудно понять, сколько времени резвились они в этом первобытном, только для них двоих созданном и спрятанном от всего мира озере. Наконец выкатилось над дальним берегом солнце, похоже на громадную влажную звезду. Оно в полминуты съело взвившийся туман. Стала видна широченная золотистая вода. Ржавая крыша ледореза сверкала от влаги.
– Тем, пора. Отворачивайся, я побежала… Я заберусь в ледорез, буду волосы там отжимать. Крикну – и ты входи.
– Не вздумай через щели глядеть, когда я…
– Бессовестный, – почти всерьез обиделась она. – Вот надавать бы тебе шлепков, как Кею.
– Я хотел сказать: не взгляни в щель случайно…
– Глупый. Да я даже там зажмурюсь, пока ты не скажешь, что готов.
Потом она крикнула из укрытия:
– Выходи! Можно!
Тем, пока одевался, с опаской, но весело поглядывал на ледорез. Потом окликнул:
– Нитка, можно к тебе?
– Иди…
Было похоже на старый чердак. Низкое солнце разрезало сумрак плоскими горизонтальными лучами. Нитка сидела на балке и выжимала черные густые пряди.
– Тем, помоги, а? Чтобы скорее высохли… Бери в две руки и выкручивай, как сырое полотенце. Только не дергай.
Тем послушался. Сбивчиво затюкало сердце. Он сказал сердито:
– Все равно они останутся влажные. Вот заметит ваша Валентина, будет тебе.
– Навру, что бегала под душ, спасалась от духоты… Да они быстро сохнут… Ай, я же сказала: не дергай!