Лунный ветер - стр. 19

Куда вероятнее то, что в смерти Элиота виновен кто-то другой. Кто-то, кто появился в наших краях совсем недавно. Кто-то, кто ночевал в Грейфилде той ночью, когда погибли наши кролики, и явно очень заинтересовался мной.

Кто-то, кто удивительным образом ладит с волками.

Наконец обнаружив нужную страницу, я осторожно разгладила её рукой, расправляя книгу, норовившую закрыться.

Мистер Гэбриэл Форбиден. Таинственный сосед, контрабандист и хозяин ручного волка. Мой духовный родственник. Человек, который понимает меня, как никто и никогда не понимал; человек, о котором со дня нашего знакомства я думаю и вспоминаю непозволительно часто.

Кто же он на самом деле? Я не знала, но вдруг поняла, что очень хочу узнать.

И поскольку эта мысль не могла привести ни к чему хорошему, я углубилась в чтение, постаравшись забыть о ней.

Кто знает, быть может, Элиот действительно пал жертвой приблудного бист вилаха. Во всяком случае, окажись это так, всё было бы куда проще для всех. И думать, что это так, куда безопаснее.

В первую очередь – для меня самой.

Весь день я просидела в комнате за чтением. Когда меня позвали есть, я ответила, что не хочу. Настаивать на моём присутствии не стали: с уважением отнеслись к моей печали по Элиоту. Книга, оказавшаяся крайне увлекательной, помогла мне отвлечься, забыться и обрести относительный душевный покой, и к вечеру я уже прочла её от корки до корки. Тогда я всё же отперла дверь и спустилась в сад, устремившись к своему любимому старому раскидистому вязу, размышляя о прочитанном.

Но на полпути меня окликнули.

– Ребекка…

Я остановилась. Обернулась, насторожённо глядя, как приближается Том.

Я не знала ни как относиться к нему, ни как вести себя с ним после вчерашнего. До сего момента мне казалось, что я никогда больше не испытаю симпатии при взгляде на него.

Но то, что я почувствовала, когда увидела его лицо, на котором лежала печать усталой печали, было далёким от неприязни.

Том замер в шаге от меня, пристально глядя в мои глаза. Приложив ладонь к сердцу, склонил голову.

– Прости меня, – тихо произнёс мой друг. – То, что случилось вчера, не повторится вновь. Я больше никогда не сделаю того, что противно твоей воле.

Я только кивнула, прежде чем отвернуться, чувствуя, как стремительно тает лёд, сковавший моё сердце вчера.

Всё же во мне было слишком много чувств к Тому, чтобы я могла запросто их перечеркнуть. Пускай эти чувства не были романтическими, но они были.

Я направилась вперёд, и Том молча зашагал рядом, к вязу, под которым мы так часто резвились, когда были детьми.

– Ты оставила книгу вчера в саду, – сказал он внезапно. – Я читал её… чтобы отвлечься.

– Так это ты вернул её в дом?

– Да.

– Благодарю. Было бы жаль, если б ливень промочил её. – Я искоса поглядела на него. – И что думаешь о прочитанном?

– Написано весьма талантливо. Автор умело поиграл с традициями готического романа, но вместе с тем родил нечто новое. И, готов поспорить, тебя покорил главный герой.

– Почему?

– Он понравился даже мне, и я ещё не забыл о нашей общей любви к Чайльд-Гарольду и Конраду[13].

– Да, – помедлив, сказала я. – Мне понравился мистер Рочестер.

– А что ты думаешь о Джейн?

Я помолчала, глядя на раскидистую крону вяза, нижними ветками почти достающую до земли; в золотых лучах вечернего солнца его весенняя листва казалась выточенной из хризолита.