Лунный князь. Легенда - стр. 6

Мерзость какая. Разве этого я хотел?

– Важно, Грандир. Это очень важно, что они о нас думают. Мне не нужен конфликт дарэйли и людей. Бунта захотел?

– Да что они нам сделают? – отмахнулся вассал.

– Ты, дружище, хотел сделать тут рай на земле. Рая еще нет, а восстание вот-вот случится.

– Не случится. Людишки трусливы. Кто их возглавит? Все имеющие право на оружие тебе уже присягнули. Гончары долго еще не сунутся.

– Есть и другие жрецы. А оружием могут стать и вилы.

– Ха, напугал! Подавим одним чихом.

– Ты планировал тут рай только для дарэйли? На человеческой крови?

Граднир фыркнул, но задумался, почесал ухо чисто по кошачьи.

И лидеры у бунта будут, – мрачно думал я, с черепашьей скоростью переставляя ноги. Не присягнувшие мне рыцари, это вряд ли. Не сразу, по крайней мере. Может, потому и власть дед не стал отдавать полностью. Но он говорил, что на наших землях резко усилилось влияние храмовиков: люди несли им свои страхи, жалобы и деньги. Каждый дом теперь увешан кучей амулетов. Лучше бы люди лечились от зависти.

А все знают, как ненавидят храмовики Гончаров и их творения, то есть, нас.

И сейчас неведомый то ли упырь, то ли некромант мог стать искрой для огромного, во все княжество, костра.

Все это я понимал, но выхода не видел. Ну, поймает Ринхорт некроманта. Найдется что-нибудь еще, в чем нас обвинить.

Говорят, проблемы надо решать по мере поступления. Ионт Завоеватель с этим не согласился бы: подобные проблемы он решал заранее – так, что они и не возникали.

Вот и мне нужно суметь, или я не князь.

***

Бабушка ждала меня в кабинете, восседая за столом в большом, похожем на трон кресле с подложенными под спину подушками.

Глядя на нее я понимал, почему дед до сих пор влюблен в эту женщину так, что ему не нужны были никакие иные – ни бескрылые, ни крылатые.

Ее былая невероятная красота просвечивала сквозь сетку морщин на пергаментной коже. Сгущавшийся в помещении полумрак скрадывал следы времени, оставляя главное: ясный взгляд больших серых глаз с пушистыми, все еще черными ресницами, линии изящно очерченного рта, длинную шею, которую она кутала шалями, и тяжелую корону поседевших волос – она носила ее, как алмазный венец, гордо подняв голову.

Она умирала не от старости. Ее болезнь была неизлечима и мучительна, но она категорично отказалась от помощи Мариэт без объяснения причин. Мол, не хочу, и все тут, «оставьте старуху в покое». И даже дед не мог сломить ее волю. Нам приходилось действовать окольными путями: травяные настои княгиня продолжала пить, и ни у кого не хватило смелости открыть ей, что каждый лекарственный лепесток побывал в руках дарэйли жизни.

В кабинете я еще не был.

Заметив мое замешательство при виде большого квадратного помещения, приличествующего какой-нибудь монастырской библиотеке – с огромными шкафами, забитыми переплетенными в кожу фолиантами и рулонами пергаментов, с картами на стенах – княгиня улыбнулась:

– Мы разделили с Дорантом обязанности: в его ведении войско и оружейни, а в моем – земли и торговля. Более тридцати лет я управляю имуществом князей Энеарелли из этого кабинета, если не считать восьми лет в каземате, но и тогда я не покидала замка. Теперь это твой кабинет, и мне нужно передать все дела, пока я в состоянии.

– Думаю, лучше назначить управляющего, кого-нибудь из сферы Логоса, ему и передашь, – пробормотал я, краснея под ее взглядом.