Лунный камень Сатапура - стр. 41
– Дайте мне фонарь. – Первин протянула руку, и врач передал ей свою ношу. – Но ведь леопарды очень осторожные звери, верно? Почему этот вышел на открытое место?
– Мне кажется, мальчик слишком к нему приблизился. Зверь его увидел и разъярился.
– Кто сообщил вам все эти подробности? – спросила Первин, только сейчас заметив, что латунная ручка фонаря довольно сильно нагрелась.
– Тот же самый дядя правителя, о котором я вам уже говорил: князь Сваруп, который долго и безуспешно его искал. Подтверждение его рассказа я получил при отдельной беседе с мистером Басу, наставником князя, и этим типом, который исполняет роль придворного шута.
Металлическая ручка ощутимо жгла ладонь, но Первин ее не выпускала – не хотелось отвлекать врача.
– Какой ужас – смотреть, как ребенка тащит прочь зверь!
Доктор склонил голову набок, будто обдумывая ее вопрос.
– Свидетелей не было. Охотники поняли, что мальчик уехал вперед, а потом просто его потеряли. И аристократы, и грумы провели в поисках всю ночь, потом им на помощь прислали дворцовую стражу. На следующее утро князь Сваруп обнаружил останки мальчика. Именно он принес тяжелую весть во дворец. С тех пор я постоянно тревожусь за здоровье махарани Мирабаи.
– Какой кошмар. – Первин волновалась все сильнее, ручка фонаря становилась все горячее. – Если у махарани Мирабаи проблемы со здоровьем, об этом нужно сообщить властям. Она, по сути, регент после кончины мужа.
– Я уже два года ее не видел, но, судя по сообщениям, она страдает меланхолией.
– В каком смысле? – не без скепсиса спросила Первин. Меланхолией принято было объяснять все, от алкоголизма до необщительности, особенно если речь шла о женщине.
– До смерти мужа она ездила в гости к другим княжеским семействам, пользуясь пурда-каретой. Появлялась на официальных мероприятиях – разумеется, под вуалью. Теперь – нет. Говорят, что она не отпускает от себя ни князя Дживу Рао, ни княжну Падмабаи. Не принимает посетителей, даже не ходит молиться в дворцовый храм. Я слышал, что отношения со свекровью у нее натянутые.
– А откуда у вас все эти сведения? – Эти слова Первин произнесла торопливо, потому что ручка стала совсем уж горячей, а кроме того, она услышала, что кто-то еще вышел из бунгало и расхаживает по веранде.
Врач кашлянул и ответил:
– От Оуэна Маклафлина, последнего сатапурского агента. У него были тесные связи с рядом придворных, в том числе и с нынешним премьер-министром князем Сварупом, которого он и назначил на эту должность.
У Первин осталось множество вопросов, но время почти истекло.
– А существует какое-то современное лекарство от меланхолии? Я бы отвезла его во дворец.
– Если бы! – ответил врач. – Нет такого лекарства, как и лекарства от холеры.
Первин поставила лампу на дорожку, понимая, что более доктору ее помощь не нужна. Похоже, руку она все-таки обожгла.
– Может, еще появится.
Врач перевел взгляд с лампы на нее и качнул головой.
– Не привыкли вы к тяготам жизни в мофуссиле. Тревожно мне, выдержите ли вы это путешествие. – Он помолчал. – А руку обмотайте тканью, смоченной в холодной воде.
Первин задели его слова, а еще она ругала себя за то, что все-таки слишком долго продержала в руке лампу.
– Ожог несерьезный.
– Получите серьезный, если будете задавать слишком много вопросов. Это то, что мне сказали по ходу последнего визита во дворец. – В тихом голосе звучала зловещая нотка.