Лунные хроники. Мгновенная карма - стр. 20
Большинство предпочитает исполнять песни стоя, хотя напротив монитора поставили высокий табурет. Ари пододвигает его ближе к микрофону. Мне кажется, зря она это делает – когда стоишь, у тебя больше энергии, больше пространства для маневра, – но понимаю, что сидя ей будет спокойнее, потому что она хочет пройти это испытание без дрожи в коленях.
На экране монитора всплывает название ее песни: «Поцелуй, чтобы можно было помечтать» Луи Армстронга. Мне эта песня не знакома, хотя это мало о чем говорит.
Звучит джазовая фортепианная мелодия, и Ари прикрывает глаза. Она так и начинает петь с закрытыми глазами. Голос у нее нежный, почти хрупкий, и песня так похожа на нее. Романтическая. Мечтательная. Обнадеживающая. Эмоции Ари проникают в меня вместе с музыкой, и совершенно очевидно, что она любит эту песню. Слова, мелодия – все ей близко, и она держит свои чувства в пузыре, который вот-вот лопнет.
Слушать ее – одно удовольствие, и я горжусь тем, что у нее хватило смелости выйти на сцену и петь не на потребу публике, а от чистого сердца.
Почему-то я нахожу глазами Квинта. Он сидит спиной ко мне, глядя на Ари, а его подружка все еще поглощена телефоном. Я замечаю, что волосы Квинта растрепаны на затылке, словно он сегодня не потрудился причесаться.
И тут Квинт поворачивает голову. Он выглядит угрюмым. На секунду мне кажется, что он оборачивается, чувствуя, что я смотрю на него, оцениваю. Но нет, его внимание приковано к соседнему столику. Я вытягиваю шею и вижу там двух парней студенческого возраста. Один из них допивает остатки пива. Другой складывает ладони рупором и кричит:
– Завязывай с этим унылым джазовым дерьмом!
У меня отвисает челюсть. Что, простите?
Его друзья хохочут, а тот, что с пивом, машет пустым стаканом:
– Иди к нам. Я подарю тебе поцелуй, о котором ты мечтаешь!
Другой парень добавляет:
– Может, тогда мы сыграем настоящую музыку!
Немыслимо. Да они издеваются над ней. Что не так с этими людьми?
Я перевожу взгляд на Ари. Она все еще поет, но теперь ее глаза открыты, а голос неуверенно дрожит, и щеки пылают.
Я думаю о том, как много значит для нее этот момент, и невольно сжимаю под столом кулаки, возмущенная тем, как эти придурки только что его испортили.
Я всматриваюсь в самодовольные лица парней. Мысленно представляю, как один из них давится чипсами, а другой проливает сальсу на свою рубашку от «Томми Багама». Право, мироздание, если ты когда-нибудь…
Какой-то крошечный шарик летит к их столику и попадает в глаз одному из парней. Тот вскрикивает и закрывает лицо ладонью.
– Какого черта? – рычит он и тянется за салфеткой, не замечая, что на ней стоит стакан с пивом. Парень тянет к себе салфетку. Стакан опрокидывается, пиво стекает по краю стола прямо на колени им обоим. Раздается шквал проклятий – неудачники пытаются отодвинуться от разрастающейся между ними лужи.
Ари хрипло усмехается. Аккорды песни окутывают ее, но она уже не поет. Чувство обиды ушло, сменившись благодарностью, и на мгновение мне кажется, что причина во мне. Неужели я только что?..
Но тут Ари смотрит на Квинта, и я вижу, что его плечи дрожат от еле сдерживаемого смеха. Он размешивает ложкой жидкость в стакане, и кубики льда звенят о стенки.
Парни все еще озираются, тщетно вытирая промокшие штаны куцыми бумажными салфетками. Один из них находит снаряд и поднимает его. Вишенка!