Лунатики - стр. 11
То, что случилось ночью, не приснилось? Убийца была в доме. А она, дура старая, приняла злодейку за своего двойника. Развлекалась, следуя за ней по всему дому. Не помешала, не перехватила занесённую над внуком руку с ножом. Но ведь так не бывает. Да нет, бывает! Существует же гипноз…
На языке кипела солоноватая розовая слюна. Вера Фёдоровна, расставив руки, пошатываясь, добралась до двери, ударила в неё лбом. И, босая, кинулась вверх по лестнице. Она плакала и кричала, не боясь, что услышат охранники, примут её за чокнутую. Который час? Семь, наверное, с минутами… Да шут с ним, со временем! Узнать бы, как там внук.
Напугается, бедняга, если ещё спит. А если встал, решит, что бабка тронулась умом. Да и где она столь сильно поранилась? Врач рассказывал, что так бывает. Во время гипертонического криза у одной из его больных получилось естественное кровопускание. Без надреза, без укола. Кровь хлынула через пору в коже. Тоже ведь чудо – сам организм позаботился о себе.
Наверное, вчера давление не снизилось, а тут ещё такой сон! Мог случиться инсульт, но пронесло. Радоваться надо, скажет внук, а не орать благим матом. Да нет, всё равно жутко. Ногти почти не чувствуются. Вера упала, зацепившись за ковровую дорожку. Она ударилась грудью и боком, едва не скатившись с лестницы. Кряхтя, опираясь на перила, она поднялась, разогнулась. Ныл подбородок, перед глазами роилась чёрная мошкара. Так всегда бывало, когда она волновалась. Туман пополз на глаза.
Вера Фёдоровна попробовала стереть эту муть трясущейся рукой. Она ещё несколько раз оступилась на крутых ступеньках, по которым так легко бегала ночью. Солнце просвечивало сквозь радужные витражи. Пожилая женщина, прикрывая ладонью глаза от разноцветных бликов, взобралась на площадку перед дверью внука, перевела дыхание.
Сердце, казалось, выпрыгнула в руку, по лицу лился пот. Расширенные от ужаса зрачки сверлили полуоткрытую дверь. Вера Фёдоровна вся обратилась в слух, пытаясь уловить хотя бы малейшее движение за дверью, но не услышала ничего.
Вера Фёдоровна сбежала вниз, к лестничному окошку. Оттуда была видна Серёжина машина. Она всегда стола на одном месте. Если внук уже уехал, «Вольво» на участке нет. Серёжа не может сейчас спать. У него будильник в наручных часах. Может быть, принимает душ? Нет, в ванной пусто. Надо ещё кабинет проверить. Мало ли, какие документы сегодня понадобятся внуку…
Вера Фёдоровна выглянула на улицу, щурясь от солнца. Водитель Дима, в джинсах и лёгкой пёстрой сорочке, курил, нервно поглядывая на часы. Должно быть, хозяин опаздывал. Значит, уже не семь, а около восьми. Она хотела приподнять жалюзи и окликнуть Диму. Но потом отступила от окна и опрометью, барабаня босыми пятками по ступенькам, взбежала наверх.
Ничего уже не стесняясь, распахнула дверь спальни внука и окаменела на пороге. Всё вокруг завертелось, пол наклонился назад. И вера Фёдоровна, с огромным трудом удержавшись на ногах, захлебнулась в истошном крике…
Деревянная рукоятка шеф-ножа, того самого, из сна, торчала над залитой кровью подушкой. Лезвие, пропоров Серёжино горло, вонзилось в подушку «Контур». Внучек – любимый, единственной, кто не бросил на старости бабулю – лежал навзничь, и уже остыл. Мальчик заботился о старухе каждый день – пусть по-мужски неловко, но трогательно. Человечек, ставший уже взрослым, надежда Веры Гусевой, путеводный маяк, яркий огонь в её серой жизни… Сколько в него было вложено любви, сил! Вера давно уже сделалась равнодушной к судьбе своего сына, бросившего Серёжу. И вот чем кончилось дело!