Луна Верховного - стр. 8

Он вжимает меня в матрас своим сильным могучим телом, и я чувствую себя так, будто нырнула в горячую ванну. Остро, но немыслимо приятно. Поцелуи словно оставляют ожоги на коже — там, где он касается меня. На губах и ладонях — там, где его касаюсь я. Но для того, чтобы изучать тела друг друга медленно, мы слишком распалены. Я это понимаю, и он тоже. Потому что срывает последнюю преграду белья, вклинивается между моих бедер и раскрывая меня для себя, входит в меня одним движением.

Я вскрикиваю от этой наполненности, от тесноты. Сжимаюсь на нем.

— Горячая, — шепчет он. — Какая же ты горячая, guapa.

Я не знаю, что это значит, но его губы задевает мое ухо, и меня будто пронзает молния, а вместе с этим словно пронзает он. Вервольф подается назад, чтобы тут же качнуться вперед, врезаясь в меня.

Я действительно горю от этих мощных движений: диких, то быстрых, то плавных и тягучих, от торопливых поцелуев, от чувства наполненности, которое он мне дарит. Его толчки зажигают во мне невероятные искры, и я кричу. Кричу от наслаждения, когда он толкается в меня, изливаясь сильным потоком. Кричу, срывая голос, притягивая его к себе.

Он перекатывается на бок, увлекая меня за собой.

— Nena. Малышка.

— Я не малышка! — смеюсь я.

— Тогда кто ты?

— Венера.

— Венера, — повторяет он, смакуя мое имя. — Мне нравится.

Он говорит что-то еще по-вилемейски, гладит меня по спине, ягодицам, и через несколько минут я осознаю, что ничего успокаивающего в этих прикосновениях нет. Особенно, когда он будто невзначай все-таки расстегивает застежку бюстье, а потом добирается до обнаженной груди. Улыбаясь, я обхватываю член пальцами, проводя по всей длине, убеждаясь, что он снова готов, будто и не было этого крышесносного оргазма несколько минут назад.

С рычанием он поворачивает меня к себе спиной и входит сзади, поэтому мысль, что он не назвал своего имени, теряется в охватывающем меня остро-сладком удовольствии. Она возвращается исключительно утром, когда я просыпаюсь в ворохе сбитых одеял.

Одна.

3. Глава 2

За окном непривычно солнечная для Крайтона погода: именно яркие лучи меня и разбудили, пробравшись сквозь раздвинутые шторы. И, судя по этим лучам, утро началось уже давно.

Я моргаю и сажусь на постели, мигом вспоминая, где я, и случившееся ночью.

Я переспала с вервольфом, даже не узнав его имени.

Не просто переспала — я провела с ним всю ночь. Очень жаркую ночь. От вспыхнувших в памяти картинок все в моем теле сладко сжалось, а возбуждение снова хлынуло огнем по венам.

Я даже головой потрясла, чтобы избавиться от наваждения.

Наваждения, которого поблизости не наблюдалось. Ни в роскошной спальне президентского люкса, ни в не менее роскошной гостиной. Я прислушалась и поняла, что в огромном номере я одна. Куда ушел мой незнакомец, я не знала, но, отбросив одеяло в сторону, поспешно поднялась и отправилась в ванную. Мне нужен был душ. Жизненно необходим.

Я направилась в ванную и первым делом поймала свое отражение в зеркале.

М-да, я бы сама от себя такой сбежала: макияж размазался, волосы спутались. Но это ни беса не объясняет. Вообще не объясняет мои действия. Зачем я все это сделала? Я подавила нервный смех и шагнула в душевую.

Под струями теплой воды, втирая в кожу гель, я зажмурилась и постаралась вспомнить прошедшую ночь в мельчайших деталях. Не то, как вервольф вколачивался меня до сладких спазмов, а то, что было до. До того, как я перешагнула порог люкса, куда формально не шагала вовсе, потому что меня через этот порог перенесли. Вспомнить и воссоздать картину.