Луна-парк - стр. 23

– Джоан, ты и так каждый день патрулируешь этот променад, неужели тебя и после работы тянет туда?

– Думаешь, на дежурстве я могу покататься на карусели или колесе обозрения? Знаешь, чем я сегодня там занималась? По десять раз проверяла туалеты, да выслушивала бредни всяких ненормальных о летающих тарелках и явлениях Девы Марии.

– Это злачное место. Там очень опасно.

– «Мне тогда грозит опасность, когда я к ней спиной; но лишь лицо увидит Цезаря, то сгинет…»[6]

– И грязно. В этом парке ужасная грязь, а на тебе новое белое платье. Ты испортишь его, как только сядешь куда-нибудь. Это безумие. Самое настоящее безумие.

– За последние три недели я вдоволь насмотрелась высокохудожественных фильмов. Ну же, поехали в Фанленд, а? Я куплю тебе сладкую вату.

– Терпеть не могу.

– Какой ты нудный. Ладно, не бери в голову, поехали смотреть твоего «Макбета». А на променад я как-нибудь потом выберусь сама, может, даже подцеплю там симпатичного морячка…

Гарольд молча развернул автомобиль в сторону Фанленда.

– Двадцать три, – сказал работник аттракциона «Угадаю возраст». Джоан показала ему свои водительские права, чтобы доказать, что ей двадцать семь лет, и он выдал ей приз – ластик в форме динозавра.

Она предложила Гарольду тоже поучаствовать, на что тот ответил, что это портит карму.

Джоан подумала, что благодаря редеющим волосам и объемистому брюшку, выпирающему из расстегнутой спортивной куртки, шансы Гарольда на победу весьма высоки. Парнишка наверняка даст ему не меньше сорока лет вместо реальных тридцати четырех. Естественно, Гарольд, стеснявшийся своей внешности, участвовать в игре отказался.

Они гуляли по променаду.

Джоан не бывала здесь по вечерам с прошлого лета. После наступления темноты луна-парк совершенно преображался: игровые стенды были ярко освещены, неоновыми огнями подмигивали названия аттракционов, куда ни глянь – тянулись гирлянды разноцветных электрических лампочек. К запахам сладкой ваты, попкорна, хот-догов, картошки фри, машинного масла, туалетной воды и одеколонов примешивался запах океана, создавая какой-то особый, чарующий, аромат. Да и народу было гораздо больше, чем днем. Все казалось Джоан таинственно-сказочным.

Здесь так каждый вечер, а я все пропускаю.

Эх, ну почему Гарольд не желает этого понимать…

– Ты что-нибудь хочешь? – спросила она у него.

– Хочу. Но уже слишком поздно. «Макбет» давно начался.

– Но должно же найтись хоть что-то тебе по вкусу. Как насчет вон той карусели? – Джоан остановилась возле нее, наблюдая за выходящими людьми. Девушки смеялись, какая-то парочка с улыбкой держалась за руки. – Давай прокатимся, – предложила Джоан.

– Прокатись, если хочешь. А я здесь подожду.

– Да ты не представляешь, как это здорово.

– Нет, иди без меня, если тебе так хочется.

Джоан пожала плечами:

– Может быть, позже. Пойдем, – она взяла его за руку и повела дальше. – Мы обязательно найдем то, что понравится и тебе.

– Скорее ад замерзнет.

Вдруг она увидела ту самую ведьму с носком на руке. Старуха неподвижно просидела на одном месте весь день, и только ее кукла-носок то и дело «заговаривала» с людьми, которым не повезло проходить мимо. У Джоан возник соблазн подвести к ней Гарольда.

В конце концов, он так мечтал посмотреть «Макбета», а чем эта мадам не одна из трех сестер-ведьм?