Луна, любовь и некромант в Академии Невезучих - стр. 21
Я глянула на неё, мысленно представляя, как вместо «миленького» у нас из тыквы выпрыгивает зубастая лиана и устраивает танец смерти прямо на коврике.
– Миленькое? Жасмин, твоя «миленькая» Милли прямо сейчас грызёт наш стол.
Эля тихонько хихикнула, но тут же закрыла рот ладонью, будто смеяться над феей было преступлением. Жасмин обернулась и долго глядела на зубастое и глазастое растение, чешущее зубы о столешницу.
– Ладно, признаю, Милли нравится не всем, – фея высунула кончик языка и, прищурившись, словно хищник, взглянула на тыкву. – Но эта-то шоколадная!
– Вот именно, – я взяла нож со стола, стараясь выглядеть как можно спокойнее, хотя внутри у меня плясала целая буря.
Под ложечкой приятно холодило от мысли, что я сейчас прикоснусь к первой загадке «Ночной ведьмы». Внутри тыквы наверняка что-то значительное. Что-то важное. Может, даже таинственное.
Я резала шоколад медленно, растягивая момент. Не потому, что боялась, а потому, что… ладно, боялась тоже. А вдруг внутри какое-нибудь заклинание, от которого вся комната взлетит на воздух?
– Алиса, – тихо сказала Эля, заметив мою нерешительность, – может, лучше я?
– Нет уж, – я мотнула головой. – Я сама.
Наконец, нож щёлкнул, и верхняя половинка тыквы легко поддалась. Мы замерли, как дети, которые впервые открыли сундук с конфетами.
Внутри был листок, плотно свёрнутый в трубочку. Я осторожно вытянула его двумя пальцами, как будто он мог укусить.
– Что там? – Жасмин подалась вперёд, чуть не упав с кровати.
– Подсказка, – прошептала я, развернув бумажку.
Слова были написаны каллиграфическим почерком, который выглядел нарочито изысканным, как будто автор подсказки хотел внушить нам трепет ещё до того, как мы поймём её смысл.
«Трансформация – искусство в мелочах. Ищите не очевидное, а скрытое».
– Ого, – прошептала Эля.
Жасмин нахмурилась, разглядывая текст.
– Значит, ты что-то будешь превращать. Только что и как?
Я пожала плечами, хотя внутри всё кипело от мыслей. Трансформация? Это же круто! Правда, обо всём этом вслух лучше не говорить, а то вдруг девчонки решат, что мне нравится всё это безумие.
– Ну, по крайней мере, нам не сказали, что надо кого-то заклинать, – сказала я с усмешкой, пытаясь скрыть своё воодушевление. – А значит, шансы выжить у всё ещё есть.
Жасмин серьёзно кивнула:
– Верно. А теперь давай есть тыкву!
Я только закатила глаза, но почему-то не могла перестать улыбаться.
Аудитория по некромантии находилась в самой глубокой части академии – там, где воздух напоминал запах старого погреба, а свет проникал лишь слабыми бликами от светильников, словно сам стеснялся освещать это место. Жасмин радостно щебетала, что наконец-то увидит величайшего некроманта современности. Родолит мрачно молчал, как будто уже предчувствовал катастрофу. Я же шла, борясь с желанием сбежать: мои представления о некромантии ограничивались голливудскими зомби и словом «мерзость», а воспоминания о прошлой встрече с преподавателем – Эдгаром Артано и его помощником по имени Ёрик радости не вызывали.
В аудиторию я шагнула без особого энтузиазма. Стены – чёрные. Потолок – чёрный. Даже котлы вдоль стен блестели, как чёрный мрамор, и, кажется, излучали тихое раздражение. Ощущение было, будто всё проглотила тьма.
Артано уже был в аудитории. Его вид соответствовал обстановке: высокий, с усталым взглядом, будто все соки из него уже давно выпили, и даже кофе не спасает. В руке он держал длинную костяную палку вместо указки, которая явно видала времена, когда динозавры ещё гуляли по земле.