Луна, любовь и некромант в Академии Невезучих - стр. 2
И когда уже включат отопление?
– Бр-р-р! – передёрнула я плечами, буквально вжимая длинные, тонкие пальцы в чёрные стенки керамической чашки, словно она способна была спасти меня от всех невзгод.
От горячей воды чернота стенок сошла на нет, сменившись на фотографию, к счастью, не с бывшим, а с моей близняшкой Анфисой и бабушкой. Фотография была давняя, прямиком из счастливого детства. На ней две каштанововолосые девушки с орехового цвета глазами сидели на коленях у пожилой женщины, волосы которой вились столь же непослушными колечками, как у внучек. Тогда меня за имя обзывали Чудесатой и спрашивали, не падала ли я в кроличью нору. Однако Анфиса не подтрунивала, она сдавала взрослым все мои похождения с потрохами, за что получила собственное прозвище.
Смартфон запел снова. Вздохнув, я взглянула на экран: «Крыса-Анфиса». Ну, конечно же…
– Алиска, ты не свободна в эти выходные? Бабулька спину потянула, а огород к зиме не готов, и дом не готов, и закрутки тоже, – без приветствий затараторила сестрица. – Я одна не справлюсь!
– Две недели свободна. Привет, – зачем-то призналась я.
– О-о-о, – затянула Анфиса, готовясь давить на жалость, чтоб точно согласилась приехать.
И вот уже я попрощалась со съёмной квартирой, не забыв полить кипарис на подоконнике и попросить у него прощение за то, что оставляю сохнуть аж на две недели. И пока я, гружённая рюкзаком и сумочкой, добиралась до вокзала, в голове крутились успокоительные мысли о том, что в деревне хотя бы не будет времени грустить по Лео.
Пока я ехала в электричке через всю Москву и смотрела то на жилые дома, то на промзону, промелькнувшие за мокрым от дождя окном, то успела несколько раз передумать о планах на будущее. Во-первых, решила я, после отпуска стоит уволиться и найти новое место работы; во-вторых, срезать давно надоевшие кудри и попытаться выпрямить волосы под косое каре; в-третьих, отныне я буду обращать внимание лишь на тех мужчин, которым точно интересна, а всякие высокомерные наглецы пусть идут лесом.
Вот о чём я не подумала, так это о том, как много работы бабулька всегда находила для своих любимых внучек, стоило лишь показаться на пороге. К счастью, я вспомнила об этом до того, как переступила порог, увы, уже после того, как сошла с электрички и вылезла из дребезжащей маршрутки.
Я долго стояла поодаль от родного двора и обнимала себя, разглядывая знакомый с детства бревенчатый дом. Резные наличники окон были выкрашены в белый, как и низенький забор вокруг, тогда как сам дом покрывала выцветшая, голубая краска. В памяти хороводом проносились счастливые детские воспоминания, когда родители отвозили меня на лето в деревню. Жаркие дни и прохладные вечера, кормление кур и козы, собирание ягод и трав в лесу, возле дома. Вспоминались сладкие компоты и пирожки, приготовленные бабулькой. Большой, жирный кролик, который вроде не бабулькин был, а по двору гулял, словно по собственной вотчине.
Я бы ещё долго стояла, погружённая в приятные воспоминания, да только перед глазами мелькнул старый кролик. Уже не резво, а медленно, но с достоинством, он протиснул толстенный зад под забором и забрался на бабулькин двор. «Другой, конечно, кролик», – решила я.
– Алиса! – из-за спины раздался голос Анфисы. – Чего стоишь как неродная? Заходи, проходи. Небось замёрзла? Ща отогреем…